Спор о ценностях: могут ли "синие" и "оранжевые" встать на путь "склеивания" страны?

Максим МИХАЙЛЕНКО,

"2000" (30.09.-06.10.2005),

30.09.05

От двух вещей политической аргументации мы должны отказаться — это ультралевый "оранжевый" популизм и ультралевый "синий" изоляционизм. От первого мы уже вкусили, а второго еще можем, к несчастью, попробовать в будущем не без участия опального "экс-премьера".

Падение правительства Тимошенко и последовавшие за ним многочисленные переговоры, приведшие к тому, что большинство оппозиционеров оценивает как "вынужденное возвращение к нормальности", а экс-провластные "революционеры" как реставрацию "кучмизма" и "зраду" идеалов Майдана, задают новый формат всеукраинской дискуссии и выбору, который нам предстоит сделать через полгода. Совместимы ли "оранжевые" и "синие" ценности, как не допустить распада страны вследствие потенциального непризнания результатов выборов, кто адекватен, а кто нет? Рассмотрим концепции по критериям спора.

Независимость

"Оранжевые" полагают, что предыдущие (и нынешнее) правительства были некоторым образом "коллаборационистскими" по отношению к России, кроме того, не способствовали полномасштабному функционированию украинского языка во всех сферах. "Синие" считают, что альянс с Россией был достаточно эффективен для выхода Украины из депрессии (1991—1998гг.), а украинский — один из двух языков уникальной "украинской цивилизации".

Где грань компромисса? Наверное, в том, что Украина не будет принимать участие в создаваемых Москвой военно-политических альянсах (как ШОС или ОДКБ), а большинство украинских политиков признают естественное для нашей страны двуязычие, в той или иной форме придав русскому (а в региональном контексте — крымскотатарскому и румынскому) статус, позволяющий вести на этом языке официальную документацию, теле- и радиопрограммы, а также преподавать на нем в вузах.

Альтернатива — распад страны или ненависть большинства к правительству как к "чужому". Такое восприятие заметно, к несчастью, с обеих сторон. Кроме того, только так можно прекратить "духовную" (а потом — и фактическую) эмиграцию сотен тысяч наших сограждан, в свое время проголосовавших на референдуме за совсем другую Украину — за развитое государство, а не за дикое Зимбабве, в котором правят бал недоучки-манипуляторы, перевирающие сложную и неоднозначную историю (без иронии!) древнего Украинского государства. Суверенитет — наша общая ценность.

Соборность

Странно наблюдать за так называемыми национал-демократами, начертавшими на своем стяге нелепый для независимой Украины лозунг, — "Икс — єдіная і неделімая". Осталось только приписать — "самодержавіє". Право, это смешно. Несмотря на то что прошлой зимой наша страна была как никогда близка к гражданской войне в американском стиле (там юг — север, здесь запад — восток), мы избежали этого кошмара. Суеверный страх "оранжевых" — не в "двух Украинах", а в присоединении востока, юга и Крыма к России, превращающем ошметки других территорий в маргинальное государство, политически даже менее значимое, нежели нынешняя Сербия. Но архетип прошлого сегодня временно "усыплен" — задача современной эпохи и современного поколения в том, чтобы он "уснул" навсегда.

Дело, однако, в том, что путь к выходу из рецидива "фантомных болей" лежит исключительно во внутренней самостоятельности областей. Лишнее подтверждение тому — провал нелепого проекта Романа Безсмертного. Своеобразная полуфедерализация (на манер "крымского исключения") не только навсегда законсервирует "оранжево-синие" раздоры на уровне областей, но и потенциально добавит Украине территорий (то же мечтающее о крымском статусе Приднестровье). Только став "восточнославянской" Германией, мы сможем быть подлинным региональным лидером, которому есть что предложить и у которого есть что взять. Вероятно, здоровые амбиции — черта и "оранжевых", и "синих". Мирное урегулирование в Украине — это не ближневосточный процесс.

Конфессиональность

В ходе многомесячного (отнюдь не закончившегося с инаугурацией Виктора Ющенко) кризиса, "синие" считали греко-католическую церковь транслятором "оранжевости", их оппоненты не менее узко воспринимали каноническую Украинскую православную церковь. Этому спору не год, а несколько веков часто весьма кровавого противостояния. И что самое парадоксальное: по-своему правы обе стороны. Именно за православие подняли сабли предводители Запорожской республики, но именно греко-католики консолидировали позднее "украинство" западных земель и сохранили (преимущественно уже за границей) традиционную культуру, один из двух главных диалектов языка, вместе с ними, вероятно, и волю к независимости.

Этого нельзя отрицать, как и то, что Украина за два века стала промышленной державой и большинство ее граждан тяготеют к религиозной "эклектике", каким-то непостижимым образом увязывая христианство и демократию, но никак не христианство и национализм в польской версии (пресловутую борьбу "з москалями"). Эта эклектика — черта и впрямь великой (потенциально) нации, способной стать в Большом Регионе объединительной силой.

Выходом из противостояния, безусловно, представляется порицаемая восточным православием за "провокационность" идея поместной церкви, которую неканонические прихожане ошибочно видят на примере своей организации. Такая церковь в среднесрочной перспективе возможна только на основании нынешней канонической УПЦ, которая выступает автономией в составе РПЦ.

Процесс этот долгий и противоречивый, но в течение следующих 5—7 лет высшие иерархи канонической и неканонической церкви в Украине неизбежно сменятся — и лишь тогда диалог будет открытый. Думается, обе мечты условно "синей" церкви под независимым условно "оранжевым" флагом можно осуществить.

Экономика

Здесь все гораздо проще — в обоих лагерях преимущественно находятся рыночники. Однако сегодня трудно отрицать, что Майдан был главным образом социалистическим, в то время как его вожди и кассиры — средними и мелкими буржуа. Не меньше противоречий и в "синем" лагере: его лидеры — крупные промышленники, в то время как активисты — наемные работники антиглобалистских взглядов. Время, несомненно, способно перемолоть эту шероховатую картину в общенациональную четырехблоковую (как в той же Германии или Голландии) систему.

Однако, от двух вещей политической аргументации мы должны отказаться — это ультралевый "оранжевый" популизм и ультралевый "синий" изоляционизм. От первого мы уже вкусили (бедняга Ехануров — ему все чинить!), а второго еще можем, к несчастью, попробовать в будущем не без участия опального "экс-премьера". Что касается игроков из обоих станов, то они вполне совместимы, как виги и тори в Англии, подпираемые либералами. Так что это наименее трудное противоречие, главное — слушать и понимать друг друга.

Внешняя политика

Поскольку спор про ВТО своевременный, то "оранжевые" скорее выступают за ЕС (и не все — за НАТО), "синие" — за ЕЭП (но многие — и за ЕС, абсолютное же большинство — против НАТО). Правда в том, что Украина не верблюд и в игольное ушко не пролезет, скорее всего, она кашалот по сравнению с западными и северными соседями. А это означает, что, кроме ЕЭП, всем остальным союзам нужно изменить себя, любимых, чтобы принять Украину. Несмотря на очевидные проблемы и годы напряженных переговоров, можно предположить с высокой долей уверенности, что совсем скоро и НАТО, и ЕС начнут "менять формат", полностью исчерпав свою "антироссийскость" и даже "антиамериканизм". Единство промышленного севера станет главной ценностью, и восприняв такую концепцию, украинцы перестанут бояться как доминирования Москвы, так и того, что "опоздают" на европейский поезд, который в настоящее время никуда не стремится, а ржавеет на станции под названием "конституция".

Резюме

"Сине-оранжевое" примирение возможно прежде всего потому, что страна у нас одна, мы не хотим быть бедными, а будущее, несомненно, будет славное. Если нам удастся сделать это — склеить страну, указав ей новые горизонты.