Территория свободы слова
Астенический синдром для избранных
Основное экономическое последствие политического кризиса — это оцепенение управленческого аппарата
Артем БОБРОВ,
Киевский телеграф (16-23.09.2005),
17.09.05
Кризис власти не повлиял на народ, зато поверг в шок бюрократическую вертикаль. Публичные обвинения высокопоставленных лиц в коррупции, кинутые друг другу с потрясающей для простого чиновника откровенностью, породили синдром страха, с пандемической скоростью поразивший весь управленческий аппарат.
Недавно позвонил один знакомый, занимающийся отраслевым лоббированием, и пожаловался на жизнь. Его организация предпринимателей давно и упорно добивается вписания нескольких важных для них строчек в какой-то мелкий нормативный документ вроде инструкции о порядке выдачи чего-то. Чего именно — не важно. Важно другое. В последние дни бюрократы начали шарахаться от него и категорически не желают что-либо делать. Самые проворные удрали на больничный. Те, кому не повезло, просто спрятались. Наконец, один бюрократ в доверительной беседе признался: ввиду разразившегося политического скандала самую безобидную инициативу могут расценить как проявление коррупции. Причем непонятно, в "пользу" какой из конфликтующих групп. Соответственно, неясно за что будут "драть", а за что — гладить по голове. Оцепенение власти на уровне среднего управленческого звена и есть основное экономическое последствие политического кризиса. Других пока нет. Но и это грозит опасными рецидивами в будущем.
Слон, которого не заметили
Удивительно, но на первый в украинской истории публичный скандал между действующими представителями властного олимпа (особо примечательный еще и потому, что опять-таки впервые оппоненты, перечисляя грехи, называли друг друга поименно) ни финансовый сектор, ни самый чувствительный в таких случаях фондовый рынок не отреагировали. Ну слегка повысился курс доллара, искусственно приспущенный Нацбанком. В принципе после окончания отпускного сезона и старта осенней деловой активности это должно было произойти в любом случае. Чуть-чуть понизился индекс ПФТС (аж на 1,27%). При этом общий объем торгов ценными бумагами в ПФТС упал почти в четыре раза и составил 44,899 млн. грн. Понятное дело — торговцы интуитивно притормозили, решили выждать, чтобы определиться с ценами, но в целом никаких заметных колебаний не произошло. Т. е. обвально продавать акции или наоборот покупать никто не стал.
Более того, нет и реакции потребительского рынка. Точнее, как любит говорить Президент, маленьких украинцев. Они, эти маленькие украинцы, воздержались от желания запастись впрок консервами, солью и спичками, хотя еще недавно пенсионеры после любого тревожного слуха выстраивались в очередь за всем, что долго хранится. Такое впечатление, что народ не увидел взаимосвязи между стабильностью народного хозяйства и нестабильностью власти, и в массовом сознании созрело мнение: одно на другое не повлияет.
Т. е. независимо от того, кто будет премьером, цена хлеба, мяса и бензина поползет вверх (либо упадет вниз) под влиянием совсем других факторов. Например, уровня добычи черного золота в Персидском заливе.
Специалисты говорят, что после целого ряда неудачных попыток Кабмина загнать цены в формально установленные рамки население поумнело и перестало верить в возможность исполнительной власти в ручном режиме регулировать соотношение спроса и предложения. Это лучше получается у Нью-йоркской фондовой биржи и транснациональных корпораций. Не случайно даже таксисты, услугами которых я нередко пользуюсь, выползая после напряженного рабочего дня из редакции далеко за полночь, в последние несколько дней легко оперируют словосочетаниями "цена барреля нефти" и "фьючерсные контракты". Еще несколько месяцев назад они даже не знали, что это такое.
То же самое касается и социальных выплат, повышение которых, вопреки мнению отдельных политологов, люди не связывают с конкретным должностным лицом. Другими словами, бабушки на остановках не думают, что если уйдет Николай Томенко или Вячеслав Кириленко, пенсии им понизят. Причина проста: в своем большинстве они даже не знают, кто это такие. Более того, значительная часть украинцев не понимают, чем, собственно, был недоволен Александр Зинченко и что конкретно натворили люди, названные им коррупционерами. Окружение Президента, как и значительная часть министров, для широкой публики так и остались "певцами за сценой": за редким исключением их не знают ни по фамилиям, ни в лицо. Как ни странно, но в макроэкономическом плане — это скорее позитив, чем негатив.
Режим ожидания
Власть воспринимается населением комплексно, как некое семейство, скорее похожее на воспетую Нечуй-Левицким "кайдашеву семью", чем на одиозную "семью Ельцина". Не удивительно, что периодически, в духе национальных традиций, семья скандалит. Кто-то собирает вещи и уходит из дома, кто-то кричит так, что слышат соседи через дорогу. Но на урожай это не влияет. На стабильность национальной валюты и доверие к банковской системе — тоже. Напомню, что поздней осенью 2004 года ситуация была прямо противоположной. Страна находилась на историческом переломе, шла борьба двух антагонистически настроенных команд. И напуганное непредсказуемым будущим население толпами валило в банки забирать свои сбережения. НБУ даже пришлось вводить ограничение на снятие денег со счетов, обмен валюты и перевод средств на границу. Интересно, что сейчас ничего подобного не повторилось. Почему?
Ответ на этот вопрос кроется в двух плоскостях. Первая — психологическая. О ней мы сказали выше. Массы восприняли происходящее как семейный скандал, который не является поводом для паники на финансовом рынке. Вторая — концептуальная. Деловой истеблишмент (другими словами — та часть трудоспособного населения, которая ворочает огромными капиталами) был готов к смене правительства: слухи об этом ходили давно. Эффекта неожиданности, который обычно рушит фондовый рынок в критические моменты (теракты, ураганы или крахи огромных компаний), не было.
Если говорить о финансовой сфере, то банкиры, например, полагают, что правительство вообще не имеет прямого влияния на формирование курса — это приоритет НБУ. Этим баловался шеф Минэкономики Сергей Терехин, который своими неординарными идеями доставал Владимира Стельмаха и в конце концов заставил Нацбанк опустить доллар. Поэтому его отставка положительно повлияет на стабильность национальной валюты.
Одновременно все ждут назначения нового правительства и его дальнейших действий. Пока неизвестно, как оно себя поведет, какие решения будет принимать, кто окажется в фаворе, а кто — "на дне". По сути, страна вошла в режим ожидания: нет ясности с бюджетом, нет прогноза торгового баланса, непонятна ситуация с кредитами международных финансовых организаций. Что последует дальше — "реакция радости" в виде размораживания деловой активности, или реакция тревоги (наоборот, полная "заморозка" всех контрактов) — неясно. Таким образом, можно говорить, что первым последствием политического кризиса в финансовой плоскости стало отсутствие последствий. Во всяком случае, сразу после телеперестрелки первых лиц государства. Они как бы отложены на будущее, которое формируется в кабинетах чиновников. Именно там сейчас самая большая "напряженка".
Страшный сон аппаратчиков
Кризис власти не повлиял на народ, зато поверг в шок бюрократическую вертикаль. Публичные обвинения высокопоставленных лиц в коррупции, кинутые друг другу с потрясающей для простого чиновника откровенностью, породили синдром страха, с пандемической скоростью поразивший весь управленческий аппарат. То, что забавляет рядового обывателя, воспринимающего политический кризис как семейный скандал, для людей, принимающих "казенные" решения, стало сигналом опасности. Дело в том, что у них на глазах ломается устоявшаяся еще с советских времен чиновничья система, привыкшая работать как автоматизированная линия по передаче официальных документов снизу вверх и обратно. До последнего времени она (система) умудрялась оставаться за рамками интриг первых лиц, а сейчас механизм ее работы, содержавшийся в тайне, как фирменный рецепт, оказывается засвеченным.
В результате боятся за свое реальное влияние ключевые фигуры аппаратной цепочки: должностные лица в ранге замов или директоров правительственных департаментов, "взувавшие" еще Павла Ивановича Лазаренко, не говоря о его преемниках или предшественниках. Именно они сейчас впали в астенический синдром и стараются тормозить любое конечное решение, дабы не быть обвиненными в коррупции.
Чего ждут эти люди — понятно. Они хотят посмотреть, накажут ли кого-нибудь за незаконную приватизацию, за решения, направлявшие значительные финансовые потоки в конкретные русла, за "дерибан" бюджетных средств, или не накажут. Причем режим ожидания, скорее всего, растянется до парламентских выборов: у бюрократов нет четкой информации, насколько задержится новое правительство. Не окажется ли оно "временным" — на полгода. И кто придет потом.
От того, какая из конфликтующих групп победит в схватке, зависит, как расценивать те несколько строчек, вокруг которых "танцует вальс" мой знакомый отраслевой лоббист. Если победят "наши" — можно будет говорить, что оказана помощь национальному производителю. Если оппоненты — что принято решение в интересах узкого круга заинтересованных лиц. И то, и другое утверждение соответствует действительности.
Как правило, одни шаги помогают, скажем, экспортерам, другие играют на руку импортерам, третьи рассчитаны на аплодисменты зарубежных доноров. Это, собственно, и есть система государственного регулирования. Ее эффективность не всегда видна сразу. Порой последствий приходится ждать довольно долго. Иногда они оказываются блестящими, иногда разочаровывают. Но пустить ситуацию на самотек тоже нельзя: ни одна страна мира не может себе позволить роскошь полной либеральной анархии. Везде существуют запреты и послабления. А также люди, которые уполномочены запрещать и позволять.
Субъективная объективность
Мне могут возразить: дескать, мы говорим о макроэкономических последствиях политического кризиса, а не о дрожи в коленках конкретного бюрократа. Но вся штука в том, что как раз дрожь в коленках и может в короткой перспективе стать субъективной причиной, определяющей эти самые экономические последствия. Торможение решений, с которым столкнулись конкретные структуры, отрасли и даже сферы народного хозяйства, не ограничиваются несколькими строками в инструкции. Буквально за несколько последних дней возникла проблема возмещения НДС, о которой знает лишь ограниченное число лиц. Остальные столкнутся с этим позже. Представители экспортеров говорят, что привычные механизмы решения вопросов не действуют, и отдельные бюрократы прямо говорят: рассчитывать на оперативный возврат НДС не стоит, все боятся обвинения в коррупции. Даже те честнейшие госслужащие, кто подписывает бумаги чистыми руками, отродясь не державшими взяток. Поди докажи потом, что ты работал без сна, отдыха и спасибо на благо государства.
К сожалению, со среднего уровня синдром страха может переброситься на более высокий. Уже сейчас создается впечатление, что министр финансов внутренне желает отставки, дабы в недалеком будущем не быть обвиненным либо оппонентами, либо недовольным заместителем в несимметричном распределении бюджетных средств. Тем более что бюджет, похоже, станет основной разменной монетой голосования за премьера. Другой "конвертируемой валюты" (вроде правительственных портфелей) депутатам пока не предлагают.
В этой ситуации особое значение приобретает вызревшая в окружении Президента инициатива выйти из скандала путем создания единого мегааппарата власти, дабы политики были лишены искушения дублировать друг друга, шпионить и конфликтовать. Заместитель госсекретаря Украины Борис Соболев, человек, близкий к Виктору Ющенко не меньше, чем его шеф Олег Рыбачук, недавно проговорился, что в ходе такой реформы могут быть объединены аппараты кабинета Президента, Секретариата Президента, секретаря СНБО и Кабинета министров Украины. А возглавляет все это великолепие по американской модели госсекретарь. Правда, есть один момент: в Америке нет премьера. К тому же, лишив премьера собственного разветвленного аппарата, его делают недееспособным в преддверие конституционной реформы. Министры, их заместители и рядовые, но важные "винтики" бюрократической системы, застывшие в панике сразу после череды отставок, теперь и вовсе впадают в астенический синдром. Как заметил мой друг-лоббист, отпущенная на вольные хлеба экономика в настоящий момент напоминает трафик на следующее утро после того как Президент "отменил" ГАИ: с одной стороны, хорошо, с другой — непривычно. Но двигаться вперед как-то надо...
