Пиар по-черному

С.Скарлош,

Газета по-киевски,

31.03.05

Я еще не слышала, чтобы обгоревшего ребенка, который нуждается в пересадке и наращивании кожи, можно было вылечить с помощью личного звонка президента, мандаринов от министра и заявлений о том, что страна гордится ее мужеством.

Это когда он делается на чужом горе. Нормально, когда страна спасает своих детей. Это не подвиг. Подвиг – то, что сделала Настя.

Станиславский, посмотрев спектакль, разыгранный вокруг трагедии, случившейся с Настей Овчар, однозначно сказал бы "Не верю!"

Вот и я не верю. Слишком много лишних слов и крикливых жестов. Между тем организация лечения маленькой героини требовала в первую очередь четких и согласованных действий, быстрых и грамотных решений. Их не было. Зато не было недостатка в заявлениях перед камерами, в картинках с бесполезными в этом случае апельсинами и букетами, которые телеканалы транслировали на всю страну.

Давайте по порядку

О том, что спасти ее в Украине невозможно, было известно сразу. У нас хорошие, грамотные врачи. Но что бы они ни делали, сколько бы ни прилагали усилий, чтобы стабилизировать состояние малышки – нет у нас таких технологий, которые бы позволили спасти человека после столь глубоких ожогов. Отдельные случаи, когда удавалось вытягивать взрослых с 60–70 процентами ожогов кожи, были. Но ведь тут пятилетний ребенок с 80 процентами ожогов...

Тем не менее, прошла неделя, а вопрос о том, в какой клинике мира ее могут спасти, а не продлить жизнь на несколько дней, решен не был. Неделя – когда счет времени шел на часы. И это при том, что решением Настиной судьбы вроде бы занимались первые лица и целые ведомства.

Только на девятый день, опять же демонстрируя самоотверженность в решении "Настиного вопроса", власти, объединив свои усилия с "частным капиталом", наконец отправили девочку в Бостон. У нее появился шанс – в американском ожоговом центре уже спасли ребенка с аналогичными повреждениями, так как владеют технологией наращивания кожи.

То, что она дождалась этого шанса, – чудо.

О деньгах и противоречиях

Этого чуда могло бы не случиться, не оплати лечение Насти благотворительный фонд по реабилитации ребенка в Бостоне.

На пятый-шестой день, после третьей операции украинские медики стали говорить о том, что девочке может понадобиться лечение в специализированной клинике за границей. Денег у родителей нет. Надо помочь.

Ничего не жалко, вся страна поднялась – горе общее. Специализированных клиник, в которых умеют наращивать кожу, в мире всего две – в Германии и США. Но как только встал вопрос о том, что германская клиника запросила 250–300 тысяч евро за операцию, – стали искать другую клинику. Причем официально было заявлено, что хоть германская больница и заломила большую сумму, дело вовсе не в деньгах. А в том, что немцы требуют предоплату, оформление которой займет драгоценное времени.

Драгоценное время, тем не менее, было потрачено впустую, что едва не стоило девочке жизни. Несмотря на то, что уже 21-го числа Виктор Викарчук, бизнесмен из Хмельницкого, получил согласие бостонской клиники принять тяжелую пациентку бесплатно (он, как оказалось, имел контакты с этой клиникой и ранее уже отправил туда на лечение украинского мальчика с сильными ожогами), Настя улетела в Штаты только в прошлый четверг, 24 марта.

Виктор Викарчук рассказал "Газете..." о том, что никто не реагировал на его предложение, отвечали, что "вопрос решается", "девочка может не выдержать перелета". Но пока "решался вопрос" с выбором клиники (каким выбором, если уже был реальный вариант?), почему-то оказались неоформленными визы для Насти и мамы, появилась проблема найти подходящий самолет.

Почему тормозилось решение об отправке Насти за границу даже тогда, когда было получено согласие американцев? Что это – халатность, нерасторопность или нежелание делиться "славой спасателей"? А может, наоборот, никто не хотел брать на себя ответственность – что, если девочка действительно умрет в дороге? Это ж совсем не то, что "светиться" рядом с ней, пока она еще жива и лежит в Киевском ожоговом центре...

Зато теперь если она выживет, то все "причастные" или около того начнут подсчитывать свой вклад в "дело Насти". Уже считают.

О мифах и правде

По сути, таким подсчетам была посвящена пресс-конференция уполномоченной по правам человека Нины Карпачевой, которая принимала активное участие в спасении Насти.

Собственно, про Настю было сказано немного. Зато про самоотверженность ее спасителей – начиная с самой Нины Ивановны – предостаточно. Она рассказала, что в момент трагедии как раз была на Кубе, но, узнав о случившемся, сразу вернулась в Украину – надо было спасать ребенка. "Мы все принимали участие в судьбе Насти Овчар, теперь мы работаем по-новому".

В тысячный раз, наверное, со дня трагедии прозвучало, что "правительство повернулось к простому человеку лицом", и то, что судьбой ребенка озаботились и спасли его, демонстрирует стремительное формирование демократического государства, ориентированного на нужды каждого простого человека. Много было сказано о "высоком профессионализме сотрудников Минздрава", – когда такое было, чтоб к обгоревшему ребенку из харьковской глубинки съехались самые главные и опытные доктора!

Следующее громкое заявление – через Настю мы спасем всех детей, которых теряем в пожарах (в прошлом году погибло от огня 92 ребенка), власть обращает внимание на каждого человека, каждая жизнь бесценна. И тут же – "Настя – это исключение. Она сделала героический поступок, и потому Президент уделил ей внимание", – слова Нины Карпачевой. Получается, не вынесла бы Настя сестричку из огня – не заслужила бы участия доброго и отзывчивого правительства. Без своего геройства она никому не интересна – вот это правда. А что, если завтра все тяжко пострадавшие, но с историей попроще начнут обращаться за помощью? Резонанса такого не будет, ко всем в палаты не находишься. Это уже обычная, ежедневная работа, а не эксклюзив, на котором можно заработать себе имидж.

И совсем уж потрясающем было заявление, или, как назвала его Нина Карпачева, "неправда по умолчанию" – обвинения в адрес Настиных родителей. "Из-за их безответственности, о которой все почему-то молчат, теперь вся страна занята спасением Насти. Такое отношение к родительским обязанностям – преступление", – сказала Нина Ивановна.

Как это назвать? Самое мягкое – отсутствие чувства меры, дефицит сострадания...

"Я надеюсь, что Настины родители не слышали вчера откровений Нины Карпачевой. Они и без посторонней помощи наверняка теперь казнят себя. А от беды никто не застрахован..." – написала в своем письме на сайт информационного агентства "Обозреватель" читательница Татьяна Мельник. Я бы тоже хотела на это надеться. Им и так досталось. И надо быть очень немилосердным человеком, чтобы, вмешиваясь в чужое горе, судить публично жестоко пострадавших людей.

Впрочем, на фотографиях, которые были, кстати, подготовлены и розданы журналистам после пресс-конференции, Нина Ивановна к маме обращалась участливо, без праведного гнева. Мы эту фотографию решили не публиковать. Извините, Нина Ивановна...