Следствие закончено, забудьте…

С.Речинский,

Вечерние вести,

10.03.05

Происходящие события отнюдь не могут свидетельствовать о раскрытии «дела Гонгадзе». Вопросов становится все больше. И следствию предстоит доказать перед судом и достаточно настороженным к любой власти народом Украины свою аргументацию в этом деле. И ответить на множество новых вопросов.

Когда утром 4 марта одни телеканалы передавали новость о самоубийстве бывшего министра внутренних дел Юрия Кравченко, другие — заседание Верховной Рады под председательством Героя Украины Литвина (судя по записям Мельниченко, одного из подстрекателей к убийству Георгия Гонгадзе). В зале, наверное, присутствовали депутат Леонид Деркач (судя по записям, также один из подстрекателей) и еще ряд лиц, которые по идее должны были бы быть привлечены к ответственности за это преступление. Где-то в Чехии в это время экс-президент Леонид Кучма, вероятно, принимал сеанс кишечного орошения, раздумывая, возвращаться ли ему сейчас в Украину или подождать пока все уляжется. Решил, что уже можно ехать.

Нынешний Президент Виктор Ющенко в это время, возможно, знакомился с очередными показаниями «наружечников» Протасова и Гудзенко, которые якобы и убили Гонгадзе. О том, где в это время находился бывший начальник милицейской «семерки» Алексей Пукач, думать как-то даже не хочется.

Но хватит лирики. Что означает смерть Юрия Кравченко для дальнейшего расследования «дела Гонгадзе»? Как нам кажется, это означает, что дело практически «расследовано». Остается лишь дождаться обнаружения трупа Алексея Пукача. Или для разнообразия — не дождаться. И объявить его в «вечный» розыск. Может, стоит еще подождать, пока в СИЗО сам загнется сердечник Протасов или не менее больной Гудзенко. После этого дело можно спокойно передавать в суд. Предварительно озаботившись, чтобы «записи Мельниченко» были под каким-нибудь предлогом дезавуированы, а сам майор или заткнулся, или умер. После этого можно спокойно жить дальше. Ведь все оказалось так просто. Кучма в подпитии чертыхнулся в адрес Гонгадзе, типа «чтоб его черти взяли», а желающий выслужиться Кравченко приказал своим «орлам» ликвидировать журналиста. Во что Кучма, проспавшись, даже и поверить не мог.

Есть, правда, ряд досадных неувязочек. К примеру, следующая. Как расценивать публичное заявление Пискуна, сделанное в среду, о том, что Кравченко вызывается на допрос в пятницу? Как публичный сигнал о том, что экс-министру пора совершить харакири? Особенно учитывая слова Пискуна о том, что эксцесса исполнителя не было, а был приказ убить журналиста. То есть Кравченко после этих слов прекрасно понимал, что в Генпрокуратуре он будет арестован. И это, в принципе, понимали все. Или это был публичный сигнал очередным «орлам» о том, что Кравченко пора «мочить»? Тем более, что поведение покойного свидетельствовало о том, что вопросов следствия он не боится. Кравченко часто видели на теннисном корте. За границу он вроде бы тоже выезжал беспрепятственно. К самоубийству, так же как и Григорий Кирпа, склонен не был. Кстати, что удивительно, «застрелился» Кравченко практически так же, как и Кирпа. Но вопрос не в том, сам ли стрелялся Кравченко или ему помогали. Вопрос в том, не стоит ли возбудить уголовное дело против Пискуна, разгласившего тайну следствия, что имело катастрофические последствия? Не стоит ли возбудить дело и против следователя, ведущего это дело, за то, что не взял Кравченко под стражу до «победной» пресс-конференции Пискуна? Ведь следователь своим бездействием способствовал потере важного свидетеля или «побегу в вечность» главного подозреваемого.

Еще одна неувязочка, активно обсуждаемая в милицейских кругах, касается личностей самих «исполнителей». Протасов и Гудзенко — близкие люди генерала Пукача. Один — зять, другой — кум. Простые мужики из Хмельницкой области, единственной специальностью которых была слежка — работа, которая по определению исключает физический контакт с объектом. Коллегам покойных очень сложно поверить в то, что эти люди могли хладнокровно задушить журналиста, а потом отрезать ему голову. Хотя, конечно, всякое бывает. Может быть действительно, под личиной простых «топтунов» скрывались садисты-оборотни. И простым мужикам, возможно, было все равно, колоть ли свинью или душить журналиста.

Еще одна странность этого дела заключается в том, что абсолютно непонятно, для чего нужно было отрезать Гонгадзе голову, если в ней не было пули от табельного оружия? Якобы для того, чтобы невозможно было идентифицировать труп. Но это можно сделать и без головы. Тем более, если на теле остаются украшения Гонгадзе и само тело закапывают намеренно неглубоко. Неужели те, кто пошел на такое жуткое убийство, не могли уничтожить труп более гарантированно? В реке, в бетоне, наконец, на глубине хотя бы два в метра? Или все-таки труп перезахоронили другие люди. Именно с тем, чтобы его нашли? Вопросов остается не меньше, чем было в начале следствия. Но вот ответов после смерти Кравченко, возможно, уже и не будет.

Итоги. Происходящие события отнюдь не могут свидетельствовать о раскрытии «дела Гонгадзе». Вопросов становится все больше. И следствию предстоит доказать перед судом и достаточно настороженным к любой власти народом Украины свою аргументацию в этом деле. И ответить на множество новых вопросов.