Уже четырнадцать месяцев нами правят люди, которые как нельзя лучше удовлетворяют краткому определению "демшиза", — тоталитарные демократы.
Как бороться с явлением "демшизности"?
Почему мы до сих пор употребляем странное словосочетание "демократические силы"? И являются ли эти силы "демократами"? Наконец, опирается ли демократия на "демократов"?
Тоталитаризм против свободы
По определению демократом можно считать каждого, кто соглашается с необходимостью (признает таковую) сменяемости власти посредством механизма выборов. Собственно, это исчерпывающее определение. Если приводить примеры из нашей истории, то демократами не были ни большевики, ни националисты. Националисты, конечно, бывают разные, но в годы войны наши националисты призывали к строительству государства на манер гитлеровского. Сменяемость власти предполагает существование как минимум двух групп взглядов в обществе, выраженных партиями, — иначе кого на кого способны сменить гипотетически цикличные выборы? Большевики в свою очередь считали демократию буржуазным фарсом. Справедливой формой власти они признавали диктатуру пролетариата, в центре которой находилась бы их "передовая" партия. Выборы в СССР были без выбора.
И националистов, и большевиков роднит презрение к людям, само слово "люди" они часто подменяют понятием "народ" или "класс". Здесь есть множество нюансов, но фундаментальное отличие многоликого нацизма и не менее многоликого "политического марксизма" от демократического мышления состоит в явной или тайной уверенности в "темности" сограждан, которых необходимо "вести" к светлому будущему. И нацизм, и коммунизм — утопичны, разработанные ими многочисленные теории обладают, в отличие от науки как таковой, образом конечной утопии: это либо государство "одинаковых" с архаичным стилем жизни, либо общество "счастливых" бедных. За последние полвека обе идеологии мимикрировали под окружающую среду: теперь они участвуют в выборах. Но "хвост" (как атавизм?) все равно виден: чаще проигрывая, нежели побеждая в демократическом соревновании в буржуазном обществе, они винят в своих неудачах закулисных инородцев или агентов мирового капитала.
В позднем СССР слово "демшиза" было уничижительным по отношению к диссидентскому движению, которое вряд ли заслуживало такое оскорбительное прозвище, — госпропаганда намекала на практику прятать диссидентов в сумасшедшие дома. Тем не менее в период перестройки отдельные политически активные представители этого движения проявили себя людьми с тоталитарным мышлением — и в возрождающейся после "ельцинизма" России этот политический термин вновь распространился. Теперь его используют как собирательную "кличку" записных демократов, вытесненных из политической жизни. В Украине до событий 2004 г. это название распространено не было — ведь наша независимость, пусть и парадоксальным образом, является продуктом перестройки, и по отношению к той эпохе сохранялся пиетет...
Уже четырнадцать месяцев нами правят люди, которые как нельзя лучше удовлетворяют краткому определению "демшиза", — тоталитарные демократы. В литературоведении такое словосочетание назвали бы оксюмороном — совмещением несовместимого, вроде "черного снега". Но именно на постсоветском пространстве, породившем "управляемую демократию", стало возможным появление демократов тоталитарных. Естественно, первая часть (тоталитарное мышление) подавляет сразу или постепенно вторую и превращает демократа в "демократа" — под внешним влиянием или в силу провала внутреннего экзамена на демократизм под бременем власти.
Как вычислить "демократа"?
Он искренне верит в осознанную борьбу добра и зла. В то, что есть люди (политики), сознательно творящие зло. Он же представляет себя борцом против зла (именно "против" выступает приоритетом, а вовсе не борьба "за" добро), воплощенного реальными людьми. Расхожее христианское определение, что "тьма там, где нет света" его не удовлетворяет. О том, что тотальная победа добра является триумфом зла, "демократ" не задумывается или предпочитает не размышлять. Потому что ставит тактические задачи — победить тех, победить этих. "Демократам" всегда трудно объединяться — но не в силу принципиальности, а в силу явной или скрытой мании величия. Если бы не группа вытесненных олигархов, в Украине никогда не появились бы "оранжевые" — и они сами это знают. "Демократ" очень часто превратно понимает этику: тихий интеллигентный человек внезапно превращается в бесноватого, как только речь заходит об оппонентах, а тем более — их успехах. "Демократ", в отличие от демократа, всегда заимствует, часто даже говорит чужими фразами, он попросту догматичен.
Простой пример — свою философию, сделавшую Индию независимой и демократической, отец этого государства Ганди не заимствовал ниоткуда, она скорее апеллирует к вековым традициям индусов. Англосаксы выстроили свою потрясающую, изящную и самодостаточную систему на полупервобытном представлении о справедливости — в чистом виде систему-прародительницу англосаксонского правового государства можно было наблюдать еще в средневековой Исландии. У "демократа" есть представление о "правильной истории", он на полном серьезе (в отличие от умного человека играющего) мыслит сослагательно: вот абы да кабы... Если бы Хмельницкий не подписал Переясловскую Раду. Если бы Керенский остался у власти. "Демократ" всегда готов встать на сторону тех, кто обещает навести "правильный порядок" в его стране, даже если это враждебное иностранное государство. Спор о том, что должно преобладать — общечеловеческие ценности или национальные (то есть государственные) интересы, для "демократа" уже решен, хотя это вечный спор, и даже лучшие умы подходят к рассуждениям на эту тему с предельной осторожностью.
Придя к власти, "демократ" действует тоталитарно, стремясь уничтожить всех тех, кто не разделяет его взгляды. Яркий пример — штурм и разгон Ельциным российского парламента. На сторону президента, в тот момент обладавшего неясным правовым статусом, сразу встали все записные перестроечники, объявившие, что демократия в опасности. В действительности в опасности оказался Ельцин, в течение года превратившийся в царя. В Украине "демократы" на всех уровнях преследовали "бело-синих" — от сельских учителей до крупных бизнесменов и чиновников. Конец этому положил столь банальный для "демшизы" раскол и взаимное окунание в грязь, спровоцировавшее эпидемию политической шизофрении уже в среде граждан. В отличие от демократа, "демократ" всегда стремится к покорению страны, а не к объединению общества. И всегда способствует такими своими действиями появлению диктатора, который и пускает под нож утомивших народ "вечной борьбой" псевдодемократов, создавая таким образом их мученический образ для последующих поколений. Как правило, "демократы" не способны ничем управлять, ведь это требует компетентности и компромиссов, критического анализа и восприимчивости к критике. Поэтому оставляют после себя либо диктатуру, либо разруху.
Демократия без "демократов"
Демократия — это механизм. Это попытка человечества рационализировать власть. Консервативные мыслители определяют демократию как сепаратизм по отношению к Богу, стремление сделать христианство светским. Нашей стране эти вызовы почти незнакомы, мы перепрыгнули или обогнули их в своей истории, но столкновение с этими вызовами неизбежно в будущем. И вряд ли мы достойно ответим на них — ведь "оранжевая революция" доказала незрелость нашего общества, проявившуюся прежде всего в стремлении наделять отдельных политиков мессианскими чертами. А ведь это не только порицаемая христианством "прелесть", но и предательство по отношению к демократии. Зачем она нужна, если есть всезнающий и всемогущий мессия? Воцарение "демократов", а не триумф демократии равнозначно превращению граждан в скот, расслабленно жующий информационную жвачку, в которой вполне могут оказаться (и оказались) вирусы нацизма и большевизма.
Демократия же вполне эффективно работает без мессий, а к информации воспитывает критическое отношение. Потому что для воспроизводства демократии нужны граждане, а не скот, который увлечет на бойню очередной диктатор. Вопросы современной демократии формулируются так: чем не должно заниматься государство? Как обеспечить обществу выбор даже в самых жестких условиях? Где кончаются права человека и начинаются интересы государственной безопасности? Где предел вмешательства в дела других стран? Как избежать подмены демократии олигархической диктатурой?
Строительство демократии — долгий и трудный процесс, ключевыми моментами которого выступают судебные решения, циклы выборов и вытеснение тоталитарного мышления, дезавуирование его проявлений. Опять же надо понимать, что демократия — не результат, не конечная утопия. Это процесс расширения свободы человека до пределов, за которыми — ограничение свободы других обладателей гражданских прав. За последние полтора года в нашей стране не сделано шагов на этом пути: это было время политических преследований, правового нигилизма и, наконец, апофеоза "демшизности" — регистрации нацистских партий как полноправных участников выборов-2006. Поэтому мы пока что очень далеки от европейских принципов демократизма, которые во многом являются и нашими принципами. Что может и должно изменить в этом отношении новое правительство?
Задачи для новой власти
Вероятно, новая правительственно-парламентская коалиция может для начала устранить из политического лексикона Украины оранжевые неологизмы — "бандиты" (или же выявить реальных бандитов — например, представителей "франковской" семьи), "украинофобы" (под которыми подразумеваются любые несогласные с внешнеполитическим курсом Украины сограждане) и "сепаратизм" (под которым понимается, вероятно, почти неизбежная федерализация Украины).
Украинское общество, несмотря на перенесенный шок с последствиями, характерными для раннего подросткового возраста, уже достаточно готово к тому, чтобы приступить к постепенному вытеснению из украинского политикума опасных демагогов. Нельзя говорить, что в двух крупнейших "оранжевых" политических силах совершенно нет здравомыслящих элементов. Однако совершенно очевидно и другое — в обеих доминируют яркие демагоги из категории "тоталитарных демократов", которые производят идеологию для всеядных, отвергших в свое время марксизм-ленинизм и ничем его не заменивших. Своеобразная экстрадиция этого элемента обратно на "кухни" вполне способна сделать и эти партии-блоки приверженными украинским национальным интересам, а не интересам оракулов "постгеноцидного общества" (еще один уродливый неологизм) и тех, кто уже безо всякого стеснения дергает их за тесемочки.
Формирование нового состава Конституционного суда, которое станет возможным сразу после окончательного устранения опасности ревизии В.Ющенко новой Конституции, откроет дорогу для объективной экспертизы проекта конституционных изменений, известных как "закон Мороза". Этот проект, поддержанный и оппозиционными фракциями, предполагает "мягкую" федерализацию страны. В свою очередь последнее обстоятельство облегчит методичную имплементацию положений Хартии о региональных языках и языках меньшинств. Этот уникальный правовой инструмент, подаренный нам Европой (с каждым днем все резче воспринимающей этноцидную политику некоторых балтийских стран), позволяет нам наполнить наконец реальным смыслом часть третью статьи 10 Конституции Украины, гарантирующей свободное развитие и защиту в нашей стране русского языка, что недавно блестяще продемонстрировал Харьков.
Как только эти принципиальные вопросы будут процессуально решены, пространство для маневра тоталитарных демократов предельно сузится. Несмотря на антиэмигрантскую истерию в Европе, мы все же не наблюдаем на континенте значительных успехов нацизма. Стремление Украины к европейским стандартам жизни и демократии исключает, по мнению многих, продолжение "режима преференций" для стареющих тоталитарных демократов на нашем политическом поле. В свою очередь продолжение вольготного существования "демшизов" (это не относится к подлинным диссидентам советской эпохи) на нашем политическом поле рано или поздно приведет Украину к разрухе, войне или диктатуре, а скорее всего, ко всем трем последствиям сразу.
Демократия без тоталитарных демократов, то есть правовое государство с прагматическими политическими элитами и вооруженным нейтралитетом во внешней политике — вот достойная цель для всех здоровых политсил в нашей стране и той части элиты общества, которая реально занимается правозащитой и развитием эффективных гражданских "сетей", а не "осваивает" гранты лицемерных доброхотов, продвигающих защиту чужих национальных и транснациональных интересов. Излечение от доставшейся нам в наследство от государств — прежних суверенов наших нынешних земель болезни "бомбистского подполья" — это главная задача для тех, кто осознанно или нет влияет на процесс взращивания украинской политической культуры. В противном случае единственное "стабильное", правда, стабильное весьма "мертвяще" будущее для Украины — это тоталитарный (масс-медиа в нашей стране вполне справляются с промыванием мозгов) национал-социалистический режим, изолированный от процессов глобализации и в среднесрочной перспективе ведущий к масштабному вооруженному конфликту и ликвидации нашего в таком случае несостоявшегося суверенитета в пользу великих держав.
Территория свободы слова
