Выцветший эксклюзив

Е.Якунов,

Киевские ведомости,

23.03.06

Казалось бы, чего легче (для Ющенко-РЕД.) — вынуть из закромов ту самую мотыгу, которой возделывал электоральное поле в 2004-м, и поехали …да только ничего не получается: то ли мотыга затупилась, то ли поле утоптали.

Зачем солидные люди расклеивают листовки на верхушках столбов

Предвыборная кампания — сродни зиме: все никак не закончится. Тщетно пытается нас удивить или напугать. Первый снег и снег последний — большая разница. Вдоль дорог деревья опутаны оранжевыми лентами.

В холодном ноябре 2004-го оранжевые ленточки, казалось, возвращали нас из стужи в теплый октябрь. А вот сегодня они похожи на жухлую прошлогоднюю листву не уснувших вовремя дубов. Впрочем, и ядовито-зеленые ленточки на ветвях не греют. А розовые — на парапетах и водосточных трубах — заставляют инстинктивно вздернуть взгляд вверх — не предупреждение ли это о нависших над тротуарами сосульках?

В один из субботних вечеров на Майдане — картинка словно из Кафки. У спуска в "Глобус" стоит автобус с широкоформатным монитором и огромными колонками (в дни помаранчевой революции таких было много по всему городу). На экране мельтешат слайды из жизни одной боксерской партии, из динамиков бьет по ушам что-то в стиле техно. А вокруг метров на 30 — никого. Ни зевак, ни активистов, ни даже охраны. Заглянул в кабину автобуса — и там пусто. Сюрреализм какой-то.

Или символизм?

Дома смотришь в "ящик" — там интерактив зашкаливает, штабы в полном составе накручивают телефоны. Министр внутренних дел в прямом эфире площадно выражается (а как еще расценить слово "федерасты"?) Жириновский разогревает не вышедших из сонной спячки патриотов. Жизнь вроде кипит. А выйдешь на улицу — вяло все, натужно.

Президенту предвыборная кампания тоже не нравится. Скучно ему, сказал. Конечно, не от просчетов оппонентов, а от действий соратников. Казалось бы, чего легче — вынуть из закромов ту самую мотыгу, которой возделывал электоральное поле в 2004-м, и поехали. Да только ничего не получается: то ли мотыга затупилась, то ли поле утоптали.

Колесят по городу стайки машин с партийной символикой. Правда, самодельных флажков да ленточек на антеннах, как тогда в дни Майдана, на них уже не увидать. Все солидное да технологичное. Едут себе чинно, правил не нарушают. И хоть гудят клаксонами изредка, но в ответ им никто, улыбаясь, не машет. И даже не оборачивается.

Оппозиционеры нынешние не отстают, пытаясь слизать приемчики у революционеров 2004-го. И вот результат: по всему городу, где-то там, на десятых этажах, как пережиток прошлого, выцветают натянутые на балконах партийные банеры, почти невидимые снизу. Тогда они были понятны. Как протест частной политической инициативы против государственного единомыслия. Это было свежо. И смело — ведь могли и взгреть. Сейчас вопрос один: а сколько за это платят? От 50 до 500 гривен, в зависимости от финансовой мощи блока и месторасположения балкона.

А эти химических расцветок листовки, расклеенные на всех столбах и стенах домов на пятиметровой высоте? Зачем это делали тогда — понятно: это чтобы дворники и прочие коммунальщики по указке властей не смогли их сорвать. Но на кой это партии, ратующей за европейскую столицу, — непонятно. (Дворники, после того как в программах большинства партий провозглашено разогнать государственные жэки, пальцем не пошевелят.) Может, это желание покосить под неформалов — таких себе веселых хулиганов, лазающих с кошками по столбам? Так извините, в первых рядах сей политической силы сплошь крупные бизнесмены да другие солидные люди. А насколько по-европейски выглядит наша столица, обклеенная всей этой макулатурой, киевляне уже оценили.

А сама соль Майдана — палатки? Никто не удержался от соблазна использовать их. Все площади заставлены. Стоят себе бочком к бочку, невзирая на партийность. На станции "Героев Днепра" даже вперемежку с ларьками, где батарейками да носками торгуют. И, знаете, ничего, строя не портят.

Только в отличие от торговцев, обитатели политических палаток никого не зазывают, никому не рады и не торгуются. Что и понятно. Оплата-то у них не от выторга, а почасовая. Нужно, конечно, партлитературу раздать. Посему листовок, газетенок и прочей пурги пытаются всучить в одни руки как можно больше. Чтоб совсем усладить обывателя — засовывают весь этот бумажный мусор в кульки поярче. У ближайшей урны народ кульки опорожняет и идет наполнять чем-то более полезным на базар. Кое-где в палатках, правда, идет торг. Можно разжиться чашками да плюшевыми мишками с партийной символикой. Дело за малым — нужно расписаться в каких-то коллективных письмах, воззваниях, оставив номер своего паспорта. Народ охотно соглашается.

Дальтоник все эти палатки вообще не отличил бы друг от друга — скроили их, наверное, где-то в одной конторе (как, впрочем, и шарфики, жилетки, ветровки и фуфайки обитателей этих палаток). Цвет только разный. Тут, правда, тоже не без проблем — партий много, а цветов в радуге — мало. Вот и вынуждены выяснять, кто оранжевее, кто зеленее, а кто розовее. Те партии, что послабее, в порыве отчаяния пытаются выделиться — например, разукрасив палатку в тонкую черно-белую полоску (как футболки Ньюкасла). Издалека же все это пиршество политического плюрализма остро напоминает цыганский табор. Или цирк-шапито — с массой развевающихся разноцветных флагов.

Ах, эти флаги! Рожденные Майданом, они — поистине великое политтехнологическое изобретение! Сверхтонкие полотнища на длинных древках-удилищах очень удобны тем, что какой-нибудь жалкий пикет из тридцати человек могут представить (особенно в телекартинке) многотысячной толпой. Взял знамена по три штуки в одну руку и уди себе телезрителя. Если поймаешь. Но не только этим они хороши. Есть и другое удобство: кончилась акция — быстренько спрятал боевой стяг в рюкзачок. Чтобы никто не узнал, чьей армии активным бойцом ты зарабатывал свои гривни.

Вот ведь интересная вещь. В стране — полная свобода, а никаких помаранчевых бантиков, шарфиков, кепочек, фуфаечек никто уже просто так не носит. Как и символики любого другого цвета тоже. За отдельную плату — пожалуйста, и то в конце рабочей смены все атрибуты аккуратненько сдаются старшему по площади, пересчитываются и пакуются. Даже значки перевешиваются на оборотную сторону лацкана. Деловито заполнив ведомости о том, сколько экземпляров партийной прессы втюхано обывателю, сложив и упаковав палатки, представители враждующих партий (в рабочее время им не разрешается контактировать друг с другом) садятся на лавочки и вместе пьют пиво (молодежь) или водку (пенсионеры). Старички, правда, предусмотрительнее — у каждого припасен "тормозок" с бульоном да бутерброд. А вот бедные первокурсницы вынуждены бежать к киоскам и давиться пончиками. Обеспечить горячим питанием своих работничков в партийных штабах не посчитали нужным. Естественно, не революция же.

Да, не революция. Ведь она, как учил Ленин, — "это творчество масс". На том декабрьском Майдане его было с головой. Каждый мог приклеить к парапету листок со своими стихами, рисунками, украсить столб фотографиями. Почти любой мог подняться на сцену и прогорланить впопыхах слепленную, совершенно дурацкую песню. Которая становилась гимном, потому что пелась искренне. Каждый мог кричать что угодно и что угодно писать на колоннах Главпочтамта, не советуясь с цензорами партийных штабов. Это был креатив. Где же он сейчас? Раскуплен, распродан. Революция была буржуазной и принесла она нам ценности рыночные. И народ понял, что за креатив, даже революционный, должны платить. А потому сейчас не найдешь желающих дорисовывать усы и рога на плакатах оппонентов — это ведь штучная работа, эксклюзив. Разве что изуродовать наклейками за небольшую сумму можно. И на стенах домов от руки уже ничего не пишут. Одна из партий, правда, решила поиграться в надписи на заборах — на улице Горького. Но если присмотреться, то видно, что все эти "народные" лозунги даже писать было в облом — набрызгали с помощью трафарета.

Дороговатой оказалась для партийных спонсоров народная инициатива этой весной. Намного дешевле взывать к чувству и разуму агитширпотребом, произведенным централизованно, в престижной пиар-кампании под присмотром политисполкома. Вот и смотрят на нас с бигбордов одинаково глянцевые, розовощекие лица политиков в обрамлении лозунгов, написанных похожими словами да одним шрифтом. Ни малейшей попытки уйти от штампов, от сладенького кича, уместного больше для рекламы подгузников да молочного шоколада. Хотя, может быть, в отношении нашего народа, отзомбированного наружной торговой рекламой до мушек в глазах, это и правильный подход?

Чего ж тогда Виктор Андреевич расстраивается? Он, наоборот, должен быть доволен. Ведь первым показал пример, поступив поистине по-рыночному. Это когда приватизировал и переписал на своего наследника майдановские бренды. Кто ж после этого будет горбиться за идею? Только за свежую гривню.

Слава Богу, что еще чуть-чуть — и балаган закроется. А под занавес — еще одна картинка из того субботнего Кафки, с которого начал.

Конец дня, в палатках, что на Контрактовой площади, пусто. Стоят столики с нерозданными пачками газет, трепещут флаги. Обитатели палаток сгрудились у машины с караоке, прибуксированной сине-белыми. Над площадью звучит будоражащее душу: "А я сяду в кабриолет и уеду куда-нибудь..." К пустой палатке подходит бабушка, видит только меня: "Можно, я возьму газетку с телепрограммкой?" — "Можно", — говорю я, поскольку в палатке никого нет. Но старушка все оглядывается, нервничает: "А не заругают? Не подумают, что украла?" И никак не рискнет взять в руки худо состряпанную, пустопорожнюю партийную газетенку-однодневку из покосившейся стопки.