Двуличие в деле Гонгадзе

Л.Фросевич,

Киевские ведомости,

26.01.06

Власти, как считают многие украинские журналисты, демонстрируют поразительное и откровенное двуличие в деле Гонгадзе.

Государственные обвинители и подсудимые проявили завидное беспокойство о сохранении секретов милицейской "наружки", участвовавшей в операции против журналиста.

Запомнить все

— Адвокат Федур, начинайте процесс!

Эти слова были произнесены неким долговязым гражданином, который пришел в столичный Апелляционный суд послушать, как же судят обвиняемых в убийстве Георгия Гонгадзе. Сказано было просто так, шутки ради, да и, видимо, чтобы привлечь к себе хоть какое-то внимание журналистов. Как-никак в зале собралось около полусотни репортеров, тут и пара десятков телекамер, и куча микрофонов на судейском столе.

Все ждут, когда же, наконец, появятся уважаемые люди в мантиях. А их все нет и нет. Андрей Анатольевич Федур, наверное, и рад бы дать "отмашку" этому заседанию, но... не имеет права. Он всего лишь представляет интересы Леси Гонгадзе, матери погибшего журналиста. Юрист сидит за длинным столом, углубился в свои бумаги. По левую руку от него — три прокурорских работника во главе со старшим советником юстиции. Они — государственные обвинители. Рядом с Федуром — его коллеги, тоже юристы. А напротив, за таким же столом, — оппоненты, а точнее — адвокаты, которые защищают подсудимых Николая Протасова, Валерия Костенко и Александра Поповича.

К этим троим приковано внимание всего зала. Журналисты ловят каждое их движение, запоминают каждый жест, фиксируют каждое слово. Протасов и Костенко изолированы от зала железной решеткой, именуемой в народе "клеткой". А вот Попович сидит в первом ряду, потому что он — на свободе. В отличие от этих двоих, у него мера пресечения иная — подписка о невыезде.

Протасов время от времени ерзает на скамье, словно не находит себе места. Костенко же спокоен. У обоих — жесткие, колючие взгляды, суровые лица.

Я тоже, как и мои коллеги, пришел сюда, чтобы ЗАПОМНИТЬ ВСЕ, чтобы подметить все важные (и не очень) детали. Ведь идет главнейшее судебное разбирательство, которого страна ждала долгих пять лет.

Что же изменилось здесь после 9 января, когда масс-медийщиков не пустили сюда? Для процесса подыскали более просторный зал. Помещение, конечно, вызывает ряд вопросов. Первый. Неужели судебная власть такая уж бедная, что не может приобрести и установить в судебном зале красивые, однотипные кресла для судей, народных заседателей? Второй. Думал ли кто-нибудь, как будет проветриваться этот зал? Я что-то не заметил на окнах кондиционеров.

За судейскими столами, с тыльной стороны, как правило, должна находиться совещательная комната. Но здесь все не так, потому что за спинами судей оборудована "серверная", надо полагать, там установлено компьютерное оборудование. Значит, им придется тогда периодически превращать зал в... совещательную комнату. Но перед этим служители Фемиды потребуют, чтобы присутствующие, а также обвиняемые освободили зал. Неудобство жуткое, особенно для телеоператоров, вынужденных таскаться со своим оборудованием сюда-туда, туда-сюда...

Конечно, я помалкиваю о том, что администрация суда не позаботилась о раздевалке для прессы, о том, чтобы в коридорах было установлено достаточное количество стульев. Вроде мелочи. Но не они ли влияют, кроме всего прочего, на авторитет третьей власти?

Кратко о стражах порядка. Первое впечатление: ведут себя вежливо. Увидев, что зал забит до отказа, они тут же заблокировали вход. А народ все прибывал... Наткнувшись на конвойный барьер, наиболее взвинченные представители общественности периодически колотили руками и ногами в закрытую дверь.

Болезненная реакция на СМИ

На часах — 11. 30.

— Прошу встать! Суд идет.

Начали. Председательствующая в процессе судья Ирина Григорьева уверенно составляет "карту" работы, выполняя все необходимые формальности. На ее вопросы отвечают обвиняемые. Протасов, держа руки за спиной, говорит очень тихо, голос с хрипотцой. Родился на Харьковщине, проживает в Киеве, женат, есть ребенок. Если я правильно понял, то у него — высшее юридическое образование. В 2003 году был уволен из органов внутренних дел по состоянию здоровья, да и срок службы у него на тот момент истек. Протасов — инвалид второй группы.

В биографии Костенко тоже ничего необычного. Сам из Киева. На момент задержания учился на пятом курсе Национальной академии внутренних дел (заочно). Работал начальником разведывательно-поискового отдела.

Послушали и Поповича. Его корни — на Черкасщине, там, в Драбивском районе, окончил среднюю школу. Женат. Что связывает его с МВД? Попович служил оперуполномоченным Департамента криминального поиска.

Судья интересуется, есть ли в зале потерпевшие. Андрей Федур тут же пояснил суду, что Леся Гонгадзе, мама погибшего журналиста, по морально-этическим соображениям не будет сегодня присутствовать. Нет и Мирославы Гонгадзе. Но в зале находятся их представители, и суд это устраивает.

Неладное почувствовали журналисты во время выступления адвоката Ладана, который защищал Николая Протасова. Господин Ладан заявил ходатайство о том, чтобы слушать это дело в закрытом режиме. Свою просьбу мотивировал тем, что у его подзащитного неважно со здоровьем. Инвалид второй группы Протасов страдает рядом хронических заболеваний. К тому же Протасову очень не понравилось пристальное внимание к его персоне телерепортеров, а из-за того, что 9 января в зале раздавались разные оскорбительные выкрики в его адрес, у него ухудшилось состояние здоровья, он болезненно реагирует на стремление корреспондентов добиться у него интервью.

Судья Ирина Григорьева, конечно же, поинтересовалась мнением самого Протасова. Тот, естественно, тоже попросил удалить из зала репортеров. При этом Протасов пустил в ход и другие аргументы. Суть их сводилась к тому, что только во время закрытого процесса можно сохранить в тайне имена сотрудников милицейской разведки, которые проходят свидетелями по делу. Из всего этого я понял, что подсудимый больше всего заботится о реноме милицейской "наружки". Ну и ну!

И Костенко, и Попович поддержали это ходатайство. Все они были против того, чтобы их снимали на фото- и видеопленку.

А когда слово было дано прокурору, журналисты поняли: что-то надвигается неприятное. Ведь государственный обвинитель тоже "завел песню" о необходимости пристально беречь гостайну, а иными словами — методы работы так называемой милицейской "наружки". Стало ясно, что прокурорские работники будут поддерживать позицию и подсудимых, и их адвокатов. Странная стратегия, не правда ли?

Кстати, о гостайне. В Интернете давно появились копии протоколов допросов бывших милицейских разведчиков, прессинговавших Георгия Гонгадзе. О каких же секретах в таком случае можно говорить? Более того, как утверждал бывший генеральный прокурор Украины Святослав Пискун, шеф милицейской разведки генерал Пукач лично приводил в прокуратуру свидетелей, своих подчиненных, которые там меняли показания по делу Гонгадзе. Где же принципиальность прокуратуры? Почему она не пресекла это нарушение закона? И кто, позвольте спросить, из стражей закона наказан за такие "штучки"? Почему об этом не информируют общественность?

Генерал Пукач — один из главных подозреваемых в убийстве Гонгадзе. Но он... сбежал. Пукача хотела задержать полиция Израиля. Однако накануне в одной из украинских газет была опубликована информация из конфиденциальных источников о том, что Пукач прячется именно в Израиле. Конечно же, после этой утечки секретных сведений Пукач скрылся. Было много разговоров о том, что после этого скандала в Генеральной прокуратуре провели служебное расследование, чтобы установить, кто передал в прессу сведения о Пукаче. Однако как было на самом деле — масс-медиа не знают. Такая вот гласность.

К вопросу о чести

Судья Ирина Григорьева дала возможность выступить всем участникам процесса и высказать свое отношение к этому вопросу. Двое других гособвинителей тоже настаивали на запрете "снимать и писать" в судебном зале, апеллировали то к одному закону, то к другому, то к третьему. Они даже вспомнили Конституцию, в частности статью о том, что человек является наивысшей социальной ценностью. А еще говорили о презумпции невиновности, о необходимости обеспечения равных прав участников процесса, о вреде прямой телетрансляции из судебного зала. И всячески подчеркивали, что фотографировать граждан, а также снимать на видеопленку можно только в том случае, если заручишься согласием...

Но в то же время уважаемые прокуроры забыли сказать, что этот процесс имеет огромнейшее значение для общества, которое хочет знать всю правду о деле Гонгадзе. Что к этому суду привлечено внимание миллионов граждан, которые на Майдане слышали слова лидеров оранжевой революции о свободе прессы, о гражданском контроле за силовыми структурами, о прозрачности судебных слушаний...

...Я выделил еще одну "фишку" из прокурорских монологов. Закрытый суд якобы даст возможность обеспечить безопасность лиц, которые находятся под охраной. Очевидно, речь идет об Александре Поповиче, важном фигуранте этого дела.

Об этом человеке завел речь и его защитник. Ему не понравилось, что в открытом суде были преданы огласке некоторые данные Поповича, в частности, назван домашний адрес. Дескать, из-за этого Попович может пострадать...

Странно, очень даже странно. Да ведь Поповича охраняют! К чему тогда разговоры о грозящей опасности? Чтобы побольше собрать аргументов? Но если и впрямь за ним охотятся злоумышленники, то, может, стоит его взять под стражу? Ради его же блага. А потом, если кто забыл, — напомню. Однажды в беседе с журналистами тогдашний генпрокурор Святослав Пискун гарантировал, что все обвиняемые по делу Гонгадзе "доживут до суда".

...Против закрытого процесса весьма аргументированно выступили представители потерпевших. Так, адвокат Андрей Федур утверждал, что в следственных многотомниках нет ни одного документа с грифом "секретно". Ходатайство прокуратуры сделать суд закрытым он назвал безосновательным. Господин Федур убежден, что налицо "попытка закрыть рот масс-медиа, чтобы общество никогда не узнало всей правды о том, что произошло с Георгием Гонгадзе". Адвокат утверждает, что прокуратура боится открытого суда еще и потому, что в собранных следствием материалах много несуразиц, да и такого, что нежелательно для освещения в масс-медиа. Ему также непонятно, каким образом журналисты могут препятствовать объективному рассмотрению этого беспрецедентного дела.

Итак, что имеем? Шаг вперед, два шага назад. Именно так можно охарактеризовать действия украинских стражей закона в расследовании одного из самых резонансных уголовных дел — убийства журналиста Георгия Гонгадзе. Большим позитивом является то, что они наконец-то передали эти следственные материалы в суд и на скамье подсудимых оказались трое бывших сотрудников милиции. К негативу же отнесем тот факт, что правоохранители пока еще не установили ни заказчиков этого преступления, ни его организаторов, хотя в 2005 году Президент Украины Виктор Ющенко дал им четкое указание: "Сегодня главное — найти того, кто организовал и заказал это убийство".

Напомним и другое. В начале 2005 года Виктор Ющенко выступал на пресс-конференции в Страсбурге, в Европарламенте. Отвечая на вопрос о перспективах расследования убийства Гонгадзе, лидер оранжевой революции сказал, что раскрытие этого преступления является делом чести Президента Украины. А под занавес года Виктор Андреевич на совещании в Генеральной прокуратуре Украины отметил, что расследование гибели журналиста Гонгадзе является также делом чести и прокуратуры.

Честь честью, но власть, на сей раз в лице Генеральной прокуратуры, потребовав закрытых судебных заседаний, преподнесла журналистам неприятный сюрприз. И суд уважил это ходатайство — репортерам указали на дверь. Разве это не шаг назад?

Получается, что прокуратура действует вопреки обещаниям Президента Украины Виктора Ющенко сделать этот процесс прозрачным и открытым как для общественности, так и для масс-медиа? Казалось бы, эти слова гаранта Конституции были хорошо и четко услышаны в высшей надзорной инстанции страны, ведь не кто иной, как именно генеральный прокурор Украины Александр Медведько заявил: "Заданием номер один для нас должно быть расследование дела по факту убийства Георгия Гонгадзе..."

Но ведь и о прозрачности судебного процесса не надо забывать. Сегодня стражи закона пытаются рьяно отстаивать государственные секреты в деле об... убийстве журналиста. Но сами при этом дают подробные интервью прессе о том, кто и как убивал Георгия. Об этом также говорил в суде адвокат Федур. Он имел в виду откровения в масс-медиа бывшего руководителя следственной группы по делу Гонгадзе. К сожалению, суд не учел эти аргументы адвоката и... решил, что самые важные и интересные моменты этого процесса будут проходить за закрытыми дверями. То есть журналистам не велено слушать обвинительное заключение, присутствовать в ходе допросов подсудимых, свидетелей из милицейской разведки, записывать и снимать на видеопленку процесс исследования доказательств. Фемида разрешила лишь освещать в масс-медиа некоторые формальные стороны судебных заседаний.

Очень удивило и то, что суд решил сам выполнять в какой-то степени функции масс-медиа. В частности, он заявил о готовности информировать общество о перипетиях судебного следствия по этому делу. Стоит ли говорить, какова при этом будет объективность такой информации. Нас ждет полуправда? Опять двойные стандарты? В общем, власти, как считают многие украинские журналисты, демонстрируют поразительное и откровенное двуличие в деле Гонгадзе.