Украинизация телевидения

А.Попов,

"2000" (18-24.11.2005),

18.11.05

Нацсовет по телевидению и радиовещанию решил продолжить на две недели мониторинг ТРК "Украина", из эфира которой вследствие пристального внимания этого органа практически исчезли программы на русском языке.

Закон против права

2 ноября Нацсовет по телевидению и радиовещанию решил продолжить на две недели мониторинг ТРК "Украина", из эфира которой вследствие пристального внимания этого органа практически исчезли программы на русском языке. А 4 ноября глава Нацсовета Виталий Шевченко подтвердил, что со 2 января 2006 г. все российские фильмы, выпущенные после 1991 г., будут идти на ТВ, дублированные на украинский. Отмечу, что до сих пор трансляции этих фильмов были очень популярны, в чем легко убедиться, посмотрев рейтинги, определяемые компанией GFK-USM.

Мнение телезрителей по этому вопросу, которым Нацсовет не интересуется, известно. Согласно социологическому исследованию, проведенному Киевским международным институтом социологии в январе, лишь 18% граждан считают, что все общенациональные телеканалы должны вещать исключительно на украинском языке, 40% полагают, что на некоторых общенациональных телеканалах как минимум половину времени вещание должно осуществляться на русском языке, на остальных — на украинском, 33% — что должно быть несколько общенациональных телеканалов, которые вещают только на русском языке, остальные — на украинском. Опрос же, проведенный центром "Социс" в августе 2005 г. среди 2500 жителей всех регионов Украины, показал, что 11% граждан — за обязательный дубляж, 32% — против дубляжа, но за титрование, 46% — против и дубляжа, и титрования.

Что говорил Совет Европы об украинском законе "О телевидении и радиовещании"

Немногим известно, что точку зрения телезрителей разделяет и Совет Европы, указавший на недопустимость любых языковых ограничений в частных электронных СМИ.Об этом, в частности, говорилось в принятых в январе рекомендациях ПАСЕ 1589 (2003) "Свобода выражения мнения в средствах массовой информации Европы" и более жестко — в одобренных в октябре того же года рекомендациях 1623 (2003) "Права национальных меньшинств". Как видно из стенограммы (см. приложение), в ходе обсуждения последнего документа главным объектом критики была Украина в связи с действиями Нацсовета по украинизации эфира.

Можно сказать, что рекомендации ПАСЕ не могут быть выше украинского закона "О телевидении и радиовещании", в статье 9-й которого сказано: "Телерадиоорганизации ведут вещание на государственном языке. Вещание на определенные регионы может вестись также на языке национальных меньшинств, компактно проживающих на данной территории". Таким образом, Нацсовет формально выполняет данную статью, когда убирает русский язык из эфира каналов, вещающих на всю страну, — заставляя телерадиокомпании вносить в лицензионные условия 100%-ное вещание на украинском, мониторя выполнение этих условий, побуждая компании к подписанию меморандумов по украинизации эфира.

Однако в том же законе есть ст. 49, где говорится, что в случае расхождения закона с международным договором действуют положения договора. Украина же в 1997 г. ратифицировала Рамочную конвенцию о защите нацменьшинств, причем, в отличие от Европейской хартии, процесс проходил гладко и быстро. Участники конвенции обязуются гарантировать права представителей меньшинств распространять и получать информацию на своем языке и учреждать собственные СМИ.Этот документ защищает использование языков в массмедиа лучше, чем Европейская хартия региональных языков (см. приложение). Именно выполнению конвенции было посвящено заседание ПАСЕ, где обсуждалась ситуация в Украине.

1 марта 2002 г. было обнародовано официальное "Мнение об Украине" Консультативного комитета СЕ по данной конвенции. В этом объемном документе отмечалось, что положения закона "О телевидении и радиовещании" об обязательном присутствии украинского языка в национальном эфире противоречат 9й статье Рамочной конвенции. Положения же, разрешавшие такое вещание в местах компактного проживания нацменьшинств, расценивались как нечеткие, поскольку понятие "компактное проживание" не определено ни одним нормативным актом страны. Комитет также отметил, что русский является в нашем государстве языком многих украинцев и что практика телевидения и радиовещания по части языка противоречит закону. В связи с этим предлагалось ее не менять, приблизить закон к нормам конвенции.

Похожий тезис был повторен в принятой на основании данного документа резолюции Комитета министров Совета Европы 2003(5) "Об имплементации Украиной Рамочной конвенции по защите нацменьшинств".

Но власть на это не обращала внимания, несмотря на то что Рекомендательный комитет активно пытался донести свою позицию. Так, 16—17 сентября 2003 г. он провел в Киеве семинар по имплементации Рамочной конвенции, который, однако, не получил резонанса. Между тем на то время ПАСЕ уже были приняты рекомендации 1589. В ходе их обсуждения в январе 2003 г. конкретно об Украине не говорилось, но когда проходил семинар, уже был доступен доклад по правам нацменьшинств, в июне одобренный Комитетом по правовой политике и правам человека ПАСЕ (при участии и украинского представителя, социалиста Виталия Шибко). Документ очень ценный в том плане, что дает представление о том, как регулируется языковой вопрос на радио и телевидении многих стран. Так в Нидерландах частные СМИ должны не менее 40% времени вещать на нидерландском или фризском (поскольку других нацменьшинств, кроме фризов, там нет, такую норму, естественно, не рассматривают как ущемление чьих-то прав). Во Франции, официально признающей единый французский народ и отсутствие каких-либо нацменьшинств, существует ряд теле- и радиоканалов, вещающих на языках народов этой страны, в частности в 2001-м создана телекомпания, вещающая на бретонском. В Румынии было отменено введенное в 99-м положение, предписывающее субтитровать или дублировать все программы на нерумынском языке, и этот шаг получил положительную оценку в докладе (против субтитрования ПАСЕ не имеет ничего, однако административное его введение считается недопустимым).

Наиболее остро критиковались в документе Азербайджан и Украина, где закон предписывал вещать исключительно на государственном языке. Правда, к моменту рассмотрения данного вопроса на сессии ПАСЕ (29сентября 2003г.) милли меджлис изменил законодательство, разрешив вещать на других языках 25% эфирного времени. На заседании же ассамблеи азербайджанский представитель Сеидов дезинформировал присутствующих, сказав, что все ограничения сняты. Украинский парламентарий Анатолий Раханский избрал другую тактику — пытался доказать, не говоря по сути претензий, что у нас никаких проблем нет, за что получил резкую отповедь докладчика, латвийского депутата Бориса Цилевича.

Проблема не только меньшинств, но и свободы слова

Принятые по итогам слушаний рекомендации оказались жестче первоначального варианта, так как депутаты добавили положение, что языковая регламентация для частных вещателей "противоречит 10-й статье Европейской конвенции прав человека, что было доказано Европейским судом по правам человека". Внесение поправки свидетельствует, что язык на телевидении — проблема не только прав нацменьшинств, но прежде всего свободы распространения информации, зафиксированной в 10-й статье Европейской конвенции прав человека. Согласно общепризнанной (в частности, Европейским судом) трактовке эта свобода касается и содержания информации, и ее формы, том числе языка, а также распространяется на юридических (включая коммерческие корпорации) и на физических лиц.

Ну а то, что законодательство стран Старого Света действительно рассматривает такую регламентацию как противоречащую правам человека, демонстрирует решение конституционного суда державы с очень непростым отношением к русскому языку — Латвии.

Там в 1995-м закон о телевидении и радиовещании установил, что передачи на нелатышском языке не могут занимать более 30% эфирного времени, а 1998-м он снизил эту норму до 25%. Все мягче, чем в Украине. Ведь право вещать на русском распространялось и на кампании общенациональные. А лимит вещания примерно соответствовал числу русских в стране — 29,6%.

Однако 24 депутата парламента, среди которых есть и латышские фамилии, в том числе первый министр иностранных дел Латвии Янис Юрканс, обратились в конституционный суд с жалобой. Они просили признать языковые ограничения не соответствующими ряду статей конституции, Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и Международному пакту о гражданских и политических правах. (Кстати, Украина, как и Латвия, к этим документам присоединилась).

Для стороннего наблюдателя шансы жалобщиков на успех выглядели призрачными. Ведь конституция Латвии — документ более жесткий в отношении прав нелатышей, чем наш Основной Закон в отношении неукраинцев. Так, единственным государственным языком страны объявлен латышский, а "лица, принадлежащие к национальным меньшинствам, имеют право сохранять и развивать свой язык". В то же время в украинской Конституции говорится не просто о признании такого права, но и о "гарантиях свободного развития, использования и защиты русского, других языков национальных меньшинств". Для Латвии русский язык — иностранный, так как законодательно здесь признано лишь одно меньшинство — ливы. Не содержит латвийская конституция, в отличие от украинской, и пункта о запрете дискриминации по языковым признакам.

Конституционный суд Латвии до этого подтвердил репутацию защитника национального языка, когда в конце 2001 г. постановил, что "ограничение сфер использования латышского языка как государственного должно рассматриваться как угроза демократической системе".

Однако если латвийский менее демократичный, чем наш, то нацсовет радио и телевидения Латвии вел себя иначе, чем аналогичный украинский орган. В отличие от возглавивших его Бориса Холода и Виталия Шевченко, их латвийские коллеги стремились привести закон в соответствие с пожеланиями зрителей, вещателей и европейскими нормами.

Когда жалоба парламентариев рассматривалась в конституционном суде, латвийский нацсовет обнародовал концепцию модернизации электронных СМИ на 2003—2005 гг., где заключил, что статью об ограничении вещания на иностранных языках нужно пересмотреть. Во-первых, препятствует развитию телерадиокомпаний, во-вторых, из-за того, что противоречит упомянутой Рамочной конвенции, к которой Латвия тогда присоединилась, но на тот момент еще не ратифицировала.

Позиция Нацсовета была приведена и в решении конституционного суда, который рассмотрел дело с точки зрения свободы слова. В Латвии она закреплена в 100-й статье основного закона: "Каждый имеет право на свободу слова (в некоторых переводах вместо "слова" используется термин "самовыражение". — А. П.), включающее в себя право свободного получения, владения и распространения информации, выражения своих взглядов". Соответствующая 34-я статья украинской Конституции практически идентична. Так же похожи в обоих основных законах и причины, по которым свобода слова может быть ограничена. Правда, в латвийской Конституции в их перечень добавлено еще и "благополучие общества".

Конституционный суд Латвии постановил, что в принципе ограничение вещания на иностранных языках имеет легитимную цель — благополучие общества, которое предполагает доминирование государственного языка. Однако приверженцы украинизации эфира, не спешите аплодировать, ибо, по мнению конституционного суда Латвии, ограничения свободы слова правомерны только в том случае, если соразмерны легитимной цели. Суд не увидел такой соразмерности в языковых нормах в электронных СМИ, установленных латвийским законом, и потому отменил положения о них.

Живем мы на планете другой?

Меня не удивляет, что всевозможные "грантированные" правозащитные структуры и их СМИ — те же "Телекритики", Институты средств массовой информации — ни об упомянутых требованиях СЕ к Украине, ни о языке как проблеме свободы слова не пишут. Очевидно, что речь идет не о недосмотре, а заговоре молчания, ведь все, что касается Совета Европы, эти организации внимательно отслеживают. Но жизненный принцип этих борцов за свободу сформулировал еще пушкинский герой в поэме "Цыгане" — "Ты для себя лишь хочешь воли".

Не вызывает недоумения и то, что руководство многих ТРК, ругая про себя закручивание Нацсоветом гаек в языковом вопросе, не пытается отстоять свои права. Это либо следствие их невежественной покорности (при которой также смешно говорить о свободе слова), либо априорной уверенности в тенденциозности судебного разбирательства.

Но не может не удивлять, что Нацсовет и остальная властная элита игнорирует европейские требования и нормы.

Если эта элита и касалась решения языкового вопроса в Европе, то ссылалась исключительно на опыт Франции — только не на реальный, а ею же сочиненный — поскольку, например, ст. 12 закона "О защите французского языка (1994 г.), который у нас так любят упоминать, на самом деле гласит, что положения об обязательном употреблении французского на радио и телевидении "не касаются кинофильмов и теле- и радиопрограмм оригинальной языковой версии".

Странно, что и политические силы, выступающие против украинизации эфира, не используют в своей аргументации международные и внутренние документы и ссылаются на Европейскую хартию, а также ограничиваются заявлениями и не предпринимают правовых шагов.

Ведь прохождение всех судебных инстанций по данному вопросу было бы поучительным. Разумеется, нет никаких гарантий, что украинский Верховный или Конституционный суд в данной ситуации поступил бы так же, как латвийский. Однако если при одинаковом формальном определении свободы слова в обеих странах высший суд Латвии отменил частичные ограничения на использование иностранного языка общенациональными ТРК, а высший суд Украины сохранит полные ограничения, значит, мы находимся с Европейским Союзом не просто на разных континентах, а на разных планетах.

А вот в Европейском суде, куда это дело может попасть после прохождения всех национальных инстанций, позиция Нацсовета обречена на поражение.

Между тем без демократично-европейского решения вопроса о языке на ТВ и радио создание общественного телевидения станет профанацией. Ведь оно будет лишь называться общественным, если его языковая политика не отражает настроений общества.