Революция №5

Александр Юрчук,

Версии,

29.04.05

Перестройка — ускорение — гласность — борьба с алкоголизмом — путч — развал СССР. Конституционная реформа — президентские выборы — декабрьские парламентские соглашения — административная перестройка — территориальная реформа — что дальше? Может ли работать система управления, которую активно перестраивают без единого плана, руководствуясь текущей политической конъюнктурой? Что лучше: провести вместо реформы Основного Закона административные преобразования или же оставить все как есть? И вообще, для кого все это делается?

Переоценка ценностей

Пару лет назад конституционная инициатива была гениальным политическим проектом, который решал сразу несколько стратегических задач. Во-первых, резко снижал ставки на президентских выборах. Не важно, кто победит. Главное, что победитель уже ничего не сможет сделать с побежденными. Во-вторых, создавал систему жестких гарантий для всех без исключения олигархических группировок, представленных в нынешнем составе Верховной Раде. Парламентская форма правления предполагает, что ни у кого не будет достаточных ресурсов для уничтожения своих оппонентов. В-третьих, конституционное программирование позволяло администрации президента эффективно контролировать политический процесс. Оппозиции дали в руки чугунный "кубик Рубика" и заставили заниматься его сборкой. Чтобы ребята не отвлекались на различные там акции протеста, пленки Мельниченко и прочие "мелочи". И наконец, с помощью реформы можно было обеспечивать пролонгацию полномочий отца украинской системы сдержек и противовесов. У Леонида Даниловича было несколько вариантов "продления жизни": начиная от премьерства и заканчивая переизбранием на третий срок.

Первоначальный ответ на вопрос — "для чего проводилась реформа?" — заключается в следующем: для сохранения во власти основных финансово-политических группировок. В этом случае парламентская форма правления являлась гарантом их дальнейшего существования. Ни о каком развитии местного самоуправления, а также создании эффективного механизма контроля избирателей над властью речь не шла. Планировалось сформировать систему сдержек и противовесов между новой (Виктор Ющенко) и старой (Леонид Кучма) элитой. Впрочем, не следует забывать о том, что перестройкой конституционной системы под себя Леонид Данилович начал заниматься еще в 2000 году. Имеется в виду апрельский референдум. Так все поддержали бикамерализм. Почти как один. Надо так надо. Это, кстати, говорит о том, что абсолютному большинству украинцев глубоко наплевать, какие изменения и куда вносить.

Доктрина вынужденного сосуществования двух антагонистических группировок в рамках новой конституционной формы являлась базовой на протяжении двух последних лет.

8 декабря 2004 года ее удалось пролонгировать в рамках так называемого пакетного голосования (конституционная реформа + внесение изменений в избирательное законодательство).

Однако в связи со вновь открывшимися обстоятельствами (победа Ющенко и курс на нейтрализацию старых финансово-политических группировок) суть доктрины коренным образом изменилась. Вынужденное сосуществование двух элит уже неактуально, поскольку есть проигравшие и есть побежденные. Поэтому необходимо заново найти ответ на вопрос: для чего сегодня нужна конституционная реформа?

Политическая переоценка ее сути привела к возникновению базового противоречия новой власти. С одной стороны, появилось ярко выраженное стремление получить в свое распоряжение максимально возможную полноту власти, чтобы реализовать задекларированные во время выборов цели. В данном контексте конституционная реформа выступает в роли тормоза преобразований, поскольку задает совсем другой формат управления страной.

С другой — налицо стремление провести максимально глубокую перестройку местной системы самоуправления, что нашло свое выражение в концепции административной реформы, предложенной вице-премьером Романом Безсмертным. По большому счету, возник конфликт между заявленной целью и средствами ее достижения. Если цель — передать как можно больше полномочий на места, то зачем укреплять центральную власть, блокируя внесение изменений в Конституцию? Если же цель — сконцентрировать власть на этапе преобразований, то для чего нужно проводить глубокую административную реформу, предполагающую диверсификацию властных полномочий?

Субъективизм

В ходе развития данного противоречия на второй план отошел главный источник власти в стране — народ. Складывается впечатление, что начинает преобладать стремление новой элиты обеспечить комфортные условия для собственной жизнедеятельности. Достаточно проанализировать публикации, которые все чаще и чаще появляются в масс-медиа. Оказывается, смысл реформы заключается в том, чтобы ранее не сидевший гражданин Х (икс) усилил свое влияние за счет отъема полномочий у господина У (игрек). К этому, собственно говоря, и сводится вся интрига. Кто кого вставит. Иногда кажется, что реформа делается под Юлию Тимошенко. Потом это уже не кажется, но подозрения остаются.

Речь уже не идет о том, для кого, собственно говоря, должны проводится масштабные конституционные и административно-политические преобразования. Доминирует субъективный фактор.

Например, для лидера социалистов Александра Мороза политреформа — это смысл его жизни, способ политической самореализации. Любые заявления о возможном отказе от законопроекта №4180 воспринимаются им как личное оскорбление. Даже если вопрос задан по сути. Сразу же выдвигаются обвинения в адрес союзников по коалиции в нарушении предвыборных соглашений. Начинаются поиски формата общения героев реформирования. Лидер социалистов подчеркивает, что готов общаться только с тем, с кем подписывал соглашение о сотрудничестве. То есть непосредственно с Виктором Ющенко. Происходит переоценка ценностей: политические договоренности, заключенные во время выборов, ставятся выше интересов, связанных с нормальной жизнедеятельностью государства. Подписанный Ющенко пакт о поддержке заменяет собой логику государственного строительства.

Для Виктора Медведчука конституционная интрига — это оптимальная методика реализации кризисного менеджмента. Она обеспечивала высокий уровень управляемости политической системы, позволяла "разводить" всех во время двух— или трехходовых комбинаций. У Юлии Тимошенко реформа неразрывно связана с проблемой политического выбора: то ли двигаться дальше в одном направлении с Президентом, то ли плюнуть на все и попытаться сыграть самостоятельно? Для целой группы других, не менее интеллектуальных товарищей, успешно обремененных властью, главное — не законопроект №4180. Они меняют свою позицию в зависимости от того, кому нужно угодить: Президенту, премьеру, спикеру, вице-премьеру?

Кроме ярко выраженного субъективизма, реформаторские усилия (квазиусилия?) власти пытаются увязать с парламентскими выборами 2006 года. Возьмем, к примеру, административную перестройку, которая сегодня выступает в роли "заменителя" конституционного реформирования. Существуют две основные точки зрения относительно сроков реализации административной модернизации.

Первая: радикальная. Ее сторонником является вице-премьер по вопросам админреформы Роман Безсмертный и... Пожалуй, и все. Роман Петрович считает, что если не удастся изменить систему административно-территориального устройства до парламентской кампании, то все. Можно сливать воду. "Бетон" застынет, и раздолбать потом эту "бюрократическую глыбу" будет невозможно. И он прав. Безсмертный предлагает кардинально пересмотреть административно-территориальное устройство страны, что означает невиданную для Украину "перетряску" системы местного самоуправления. Вы только представьте себе: придется уволить 488 глав местных администраций, изменить принципы функционирования власти, передать на места огромный объем полномочий. Речь идет о глобальной децентрализации власти в сжатые сроки.

Вторая: консервативная. Ее апологетами являются практически все главы областных госадминистраций, а также влиятельные представители окружения Президента. Суть их аргументов сводится к следующему: да, административную реформу проводить необходимо. Десять шагов навстречу людям и все такое. Но давайте сначала отработаем парламентские выборы. Если сейчас разрушить сложившуюся региональную систему управления, то она станет неконтролируемой и "оранжевая" революция окажется под угрозой. Хотя Безсмертный, который по совместительству является топ-менеджером партии власти, и утверждает, что никто использовать административный ресурс не собирается, с ним многие его коллеги не согласны. Не случайно же большинство глав местных госадминистраций возглавили региональные отделения партии "Народный союз "Наша Украина". Это классический вариант использования служебного положения в предвыборных целях.

Чтобы как-то смягчить последствия радикальной админреформы, Роман Петрович предлагает развести во времени парламентские и местные выборы. Например, весной провести избрание депутатов Верховной Рады, а осенью — местных советов. Идею поддерживают. Но только при условии, что административная реформа должна состояться после выборов. Так что важнее — выиграть выборы или реализовать принципы народовластия?

Рецепт всеобщего счастья

По большому счету, смысл политической, конституционной, административной, территориальной и любой другой реформы власти сводится к принципам, изложенным в легендарной теории общественного договора. Государство является продуктом общественного соглашения. Оно выступает в роли гаранта, предоставляя каждому человеку возможность реализовывать его права (на жизнь, безопасность, достойное вознаграждение), дарованные природой. Государство — это политическая оболочка для гражданского общества, ради которого, собственно говоря, оно и существует. Гражданское общество дает государству право карать недостойных подданных, у которых, в свою очередь, есть право карать недостойное государство. Так говорил Джон Локк, и у нас нет оснований ему не доверять. Рассматривая реформаторскую суету в данном контексте, приходим к следующим выводам.

Первое: любое изменение системы власти должно обеспечивать не комфортное управление подданными, а нормальное функционирование гражданского общества. Последнему по барабану, сколько палат будет в законодательном органе власти, какова процедура формирования парламентского большинства, кто утверждает премьер-министра или генерального прокурора. Главное, насколько существующая форма правления гарантирует защиту прав граждан.

Второе: государство не может предоставить больше экономических, политических и гражданских свобод, чем способно принять общество. Данный тезис, конечно, слегка "попахивает" марксизмом-ленинизмом, однако, к сожалению, справедлив. Половина населения Украины воспитывалась в условиях жесткой патерналистской системы. Это когда государство выступало в роли сурового отца, который контролирует своих неразумных детей. Поэтому нельзя вдаваться в другую крайность, минимизируя значение госинститутов. Имеется в виду концепция "государство — ночной сторож": максимум свобод — минимум ограничений. Вы посмотрите на лица делегатов первого съезда самоуправленцев. Они же не могут понять, чего от них хотят: то ли ликвидации конституционной реформы, то ли рапорта о досрочном переходе на полное региональное самоуправление. Единственная связная фраза, которую они могут произнести — "Спасибо Президенту за все... Верим, не знаем, но надеемся". Главная просьба — верните "мажоритарку" на местном уровне, а то мы не понимаем, что такое партийные выборы в сельсовет. А они действительно этого не понимают.

И, наконец, третье: если проводить конституционную и административную реформу ради самой реформы, руководствуясь стремлением приблизить светлое будущее в максимально короткие сроки, то это уже волюнтаризм. Даже при наличии чрезвычайно развитой политической воли. Вот такой вот получается "кубик Рубика". То ли административная реформа, то ли новая конституционная система. Как ни складывай, а пока все равно получается комбинация из трех пальцев.