Сегодня власть демонстрирует не только неумение просчитать свои возможности, но и неготовность сформулировать стремления.
За год, прошедший после смены власти, в Украине не удалось сформировать четкую концепцию национальных интересов, которая опиралась бы на поддержку общества, и на ее основе сформулировать комплексную внешнеполитическую стратегию. Дипломатия решает лишь ситуативные задачи, а новые инициативы пока вызывают больше вопросов, нежели приносят пользы. Украина вынуждена постоянно адаптироваться к правилам игры, навязанным другими, оставаться объектом международных отношений, а не субъектом.
Новая многовекторность
Находясь в оппозиции, нынешняя власть активно критиковала многовекторность, отождествляя ее с хаотичностью и бессистемностью. Идея сотрудничества со всеми ключевыми для нашей страны партнерами (прежде всего — большими государствами) без предпочтения какой-то одной доминанты была фактически дискредитирована.
А ведь для средних государств, к каковым относится Украина, более приемлемо искать пользу для себя как на стыке, так и на противоречиях интересов основных игроков. В период, когда мировая политика уже не биполярна, умение гибко реагировать на изменения в глобальной игре больших государств может и обязано стать ключевым фактором укрепления наших позиций в мире. Это должно быть сознательное и четко просчитанное балансирование.
"Американцы знают, что мы работаем с россиянами и китайцами, китайцы знают о нашем партнерстве с американцами и россиянами — и все вынуждены с этим мириться. Ведь чрезмерное давление на нас со стороны одной из этих стран наталкивается на решительное сопротивление двух других", — так в Казахстане определяют базис своей успешной многовекторной внешней политики. Астане удается проводить подобный курс с пользой для себя не за счет сдачи собственных национальных интересов большим государствам, а благодаря искусной игре на разногласиях между ними.
Во времена президентства Кучмы многовекторность часто была результатом несоответствия стремлений власти и ее возможностей. Страх перед односторонней зависимостью от Москвы подталкивал к партнерству с Западом, а тот, в свою очередь, требовал изменения базовых характеристик самого режима, что заставляло вновь искать поддержки Кремля. Правда, в это время власть хотя бы ясно понимала и свои стремления, и относительную ограниченность ресурса. Отправка украинского контингента в Ирак смягчила позицию Вашингтона и впервые продемонстрировала, что Украина может быть ценным партнером США в критически важном для Америки вопросе. Согласие на создание газотранспортного консорциума облегчило переговоры с Москвой и обеспечило взаимоприемлемое партнерство с РФ в газовой сфере — особенно если сравнивать с нынешними условиями. При этом украинская власть четко отстаивала свои ключевые интересы, хотя можно спорить, насколько они совпадали с национальными.
Что изменилось? Сегодня власть демонстрирует не только неумение просчитать свои возможности, но и неготовность сформулировать стремления. Мы стали свидетелями многовекторности в ее наихудшем проявлении. Кучме случалось отступать от стратегии и базовых принципов, но на смену его политике пришла бессистемность, возведенная в принцип. Ведь нельзя же на самом деле серьезно воспринимать восторженные заявления нынешней власти о реальности перспектив нашей интеграции в НАТО через три года и подачи заявки на членство в ЕС уже в этом году как зажигающую, мобилизующую идею для всего украинского общества. Даже у тех, кто искренне верит в европейскую перспективу Украины, но при этом понимает, что происходит дома, и хоть как-то пытается следить за нынешними настроениями в Европе и в Вашингтоне, все это в лучшем случае вызывает грустную улыбку. Достижение внешнеполитических целей зависит не только от нашего желания — и уж точно не от безрассудного упрямства тех, кто рассчитывает "продавить" европейское будущее Украины в Брюсселе, забывая о том, что, пока мы не построим Европу у себя дома, нас Европой не признает никто. Ни МИД, ни Минобороны не могут сами провести Украину в ЕС или НАТО. Лишь когда эти задачи станут реальным приоритетом не только всего правительства, но и будут поддержаны во всех регионах страны, можно будет говорить о возможных сроках европейской либо евроатлантической интеграции. А тем временем, постоянно помня о стратегической задаче возвращения в Европу, украинская внешняя политика обязана прежде всего заниматься решением насущных проблем, на которые у власти не хватает сегодня ни времени, ни внимания.
Бесцелевая аудитория
Политическая сила, стоящая у власти, тем и отличается от оппозиции, что обязана решать проблемы, а не только заявлять об их существовании. Прискорбно то, что речь идет не об изъянах конкретного внешнеполитического курса, а о неспособности проводить в жизнь какую-либо внятную политику. С одной стороны, продажа "Криворожстали" крупному иностранному инвестору продемонстрировала готовность к либерализации внешнеэкономической политики. С другой — отмена льгот в рамках СЭЗ и методы преодоления бензинового кризиса смутили тех же инвесторов усилением вмешательства государства в экономику. И в том, и в другом случаях власть решала ситуативные задачи, не пытаясь сформулировать последовательный курс.
На наших глазах происходит подмена стратегических задач тактическими шагами. Что полезного дало Украине автоматическое присоединение власти к политическим заявлениям ЕС? Украине как не члену Европейского Союза совсем не обязательно это делать. Едва идею начали реализовывать, как от нее пришлось отказаться. Или, по меньшей мере, постоянно идти на исключения — политическая солидарность с демократическим миром мнение внешнеполитических приоритетов высшего государственного руководства усугубляется отсутствием системной работы и элементарного согласия между отдельными политиками во власти. Не все еще забыли развернутую министром иностранных дел Борисом Тарасюком критику в СМИ самостоятельных шагов бывшего госсекретаря Александра Зинченко в российском направлении, а новый секретарь Совета нацбезопасности Анатолий Кинах уже сделал публичные заявления по белорусской тематике, которые сразу же дезавуировал руководитель МИДа. Ходят легенды о противоречивости позиций украинских чиновников на переговорах с Россией и Туркменистаном по ценам на газ. Результаты этих разногласий мы еще долго будем ощущать на себе.
Половецкий фактор
Еще одна проблема украинской государственности — опасность деструктивного влияния мировых центров на внутренние процессы. Проводник этого влияния — сама украинская элита, отдельные группы которой втягивают международных игроков в политическую борьбу внутри страны. Из истории известно, что в период упадка Киевской Руси князья, воевавшие за престол, активно привлекали отряды половцев, а в результате междоусобицы мы получили татарское иго. Нечто подобное повторилось, когда борьба соратников Богдана Хмельницкого за гетманскую булаву завершилась Руиной.
С началом новой избирательной кампании в Украине партии с равной интенсивностью начали навешивать друг другу политические ярлыки. Вы — рука Москвы! А вы — марионетка США! Одни ищут поддержки в Кремле, другие — в Белом доме... Поток эмиссаров, посетивших столицу России после сентябрьского кризиса власти, объективно показал, откуда берется российский фактор в украинской политике. То же самое можно сказать и о других наших партнерах — США и ЕС. Если на выборах в Германии борьба шла вокруг модели отношений с США и Россией, то в Украине политические силы соревнуются за право быть главным проводником интересов России или США. Асимметрическая зависимость выстраивается автоматически, если в Киеве заинтересованы в поддержке Москвы или Вашингтона больше, нежели те сами.
Обычно внешняя политика государства служит для политических сил страны объединяющим фактором, однако у нас она почему-то постоянно становится яблоком раздора. А ведь для консолидации, хотя бы на среднесрочную перспективу, нужно только сформулировать внешнеполитические приоритеты так, чтобы их могло понять и поддержать большинство граждан Украины. На деле интересы бизнеса, который стоит за всеми ведущими партиями, совпадают, среди них — умеренный протекционизм, поддержка экспорта, содействие выходу национального капитала на международные рынки. Жители всех регионов Украины также имеют общие приоритеты: защита суверенитета и территориальной целостности Украины, упрощение условий перемещения людей и товаров между Украиной, ЕС и Россией, защиту интересов и прав украинских граждан, которые работают, учатся или отдыхают за рубежом.
Этой основы, призванной поставить внешнюю политику на службу людям, достаточно для того, чтобы начертить контуры внешнеполитической стратегии на ближайшие 10-15 лет. Все остальное — зона свободной торговли с Россией и ЕС, вступление в ВТО, упрощение визового режима с Евросоюзом, партнерство с НАТО, активизация отношений с Китаем, Индией, "азиатскими тиграми", арабскими странами, латиноамериканским регионом — уже будет задачами, направленными на достижение четких стратегических целей. Такая внешняя политика не будет ориентирована на то, чтобы нравиться другим государствам, — она должна вызывать доверие у самих украинцев.
Арсенал инструментов
В первые годы независимости украинская дипломатия ориентировалась на достижение ключевой цели — внешнеполитического обеспечения становления Украины как суверенного государства. В период обретения и становления независимости трудно было согласиться с отказом от части суверенитета ради международной экономической и политической интеграции, но ведь в современной системе международных отношений без этого не может обойтись ни одно развитое государство. В том, что Украина состоялась как независимая держава, уже ни у кого в мире сомнений нет. Эту страницу дипломатической истории следует окончательно перевернуть. Тем, кто этого не понимает, лучше заняться мемуарами, а не пытаться отыскать в толще двух минувших столетий ответы на масштабные вызовы третьего тысячелетия. Современная внешняя политика должна решать принципиально иную задачу — обеспечивать международную составляющую развития Украины, вывод ее экономической и социальной систем на уровень как минимум среднеразвитых стран — членов Евросоюза. Казалось бы, речь идет об очевидном, но на деле нынешняя власть либо игнорирует, либо не понимает экономический императив внешней политики. Акцент на внешней стороне международных отношений, злоупотребление "паркетной" дипломатией, резкие виражи в сторону одних партнеров за счет отношений с другими, переход от прагматизма к увлечению революционной фразой — все это серьезно ослабило позиции страны на международной арене. Эффектные жесты тех, кто в последний момент пытается спасти власть от поражения на выборах, вряд ли могут что-то изменить.
Думаю, эта мысль заслуживает иллюстрации. Если подходить с мерками декларативной дипломатии, то долгожданное решение об отмене поправки Джексона-Вэника, предоставление Украине статуса страны с рыночной экономикой и подписание двустороннего протокола с США об условиях вступления в ВТО — несомненный успех украинской внешней политики. Но если применить критерий достижения реально значимого для нашей экономики результата, оценка изменится. При большей настойчивости и профессионализме, да еще и при той исключительной поддержке, которую оказывает Украине Вашингтон, нынешняя власть не просто могла, а обязана была добиться этого решения еще в апреле-мае прошлого года. Тогда, возможно, удалось бы избежать тридцатипроцентного падения товарооборота с США за прошлый год и растущего скепсиса американских инвесторов относительно нашего рынка. Украина однозначно бы выиграла, и сейчас мы бы решали задачи совсем другого масштаба. Правда, тогда эти успехи были бы уже в прошлом и особой ценности для победы на выборах вовсе не представляли.
Другая иллюстрация — недавний газовый кризис. После долгих месяцев острой пикировки с Россией украинское правительство, по сути, капитулировало, осознав накануне выборов, что не может рассчитывать на поддержку жесткой позиции со стороны подавляющего большинства украинских граждан, не говоря уж о парламенте. Национальные интересы необходимо отстаивать так, чтобы граждане от этого не страдали — это аксиома современной демократии. Следовало искать компромисс до начала зимних холодов, а не надеяться, что общество будет готово "перезимовать на свекле", как в свое время было в Литве.
И еще один пример — отношения со странами Центральной Азии. Сначала власть топорно пыталась инициировать экспорт революции, предлагая посредничество Кыргызстану в дни политического кризиса. От услуг Киева официальный Бишкек и оппозиция того времени отказались, но осадок у стран региона остался. Не лучше повели себя с Узбекистаном, подтолкнув его к выходу из ГУУАМ. А действия руководства "Нефтегаза Украины" создали колоссальные проблемы в энергетическом диалоге с Туркменистаном. В результате стало понятно, что экспорт революции не заменит собой импорт энергоносителей. Но прежде чем наступил момент истины, позиции в Центральной Азии мы уже потеряли.
Утрата внешнеполитической гибкости, без которой в нынешней ситуации тяжело отстаивать позиции в мире, — это не просто некомпетентность. Это неспособность подняться над узкопартийными, устаревшими представлениями о сущности современных международных отношений, места и роли Украины в них. В современном мире дипломатия далеко не сводится к вопросам безопасности и чистой политики.
Содействие социально-экономическому развитию страны, повышение благосостояния ее граждан требуют партнерских отношений с максимальным количеством стран. Везде, где необходимо защищать интересы украинцев, где украинский капитал может приумножить хотя бы доллар, должна действовать отечественная дипломатия. В этом — императив современных международных отношений. Только тот, кто его усвоит, может рассчитывать на реальный результат.
Территория свободы слова
